У соседей Гугуцэ родилась девочка.
Её мама всю ночь не гасит свет. Наверное, от радости. Папа девочки, дядя Михай, собирает мальчишек со всей улицы, катает их на повозке. Он даже позволил Гугуцэ подержать вожжи, когда кони мчались по самому центру села Трое Козлят.
Для дяди Михая Гугуцэ свой человек. Между их домами совсем низенький забор, раз — и перепрыгнул. А там, за забором, лежит в колыбельке девочка, глазками — луп-луп. Она уже умеет смеяться. Так говорит её мама.
Все знают, что девочку назовут Лили. Но чтобы дать ребёнку имя, нужен праздник. Потому-то одна бабушка Лили плетёт из теста калачи, другая вынимает из печки пряники, гнутые, как молодой месяц, а дядя Михай носится по всему селу, ищет музыкантов.
Гугуцэ не хочет мешать взрослым. Прыг — и он дома.
Нашёл свою тетрадку, в которой рисует всех соседских детей, устроился на крылечке, взял карандаш и прикидывает, как бы нарисовать девочку лицом к своему дому.
Тут у крыльца появляется дядя Михай.
— Слушай, Гугуцэ, ты барабанить умеешь?
— Ещё бы, дядя Михай!
— Вот какое дело, Гугуцэ. Ты же знаешь, дочка у меня есть. Хоть разбейся, но сегодня вечером в доме должна быть музыка. А музыкантов по свадьбам разобрали. С утра все ноги оттопал, никого не нашёл. Кроме одного паренька с аккордеоном. Но главное, сам понимаешь, барабан.
— Ну ладно, — говорит Гугуцэ. — Если некому барабанить, приду я, дядя Михай. Только барабана у меня нет.
— Пожалуйста, Гугуцэ. А за барабаном дело не станет.
Дядя Михай тут же пошёл к вдове Крецуляка и одолжил на вечер барабан её мужа. Сняла вдова барабан с чердака, вытерла пыль, и дядя Михай взвалил его на плечи.
Солнце уже заходить собиралось, когда Гугуцэ перескочил через забор. Прыг — и он у барабана, и в руках у него палочки. Паренёк-аккордеонист позавидовал мальчику.
— Ладно, — пожалел его Гугуцэ, — потерпи, дам и тебе ударить.
Бум-тарабум!.. И пошло веселье! Звуки аккордеона дальше ворот не залетали. Зато барабан всё село на ноги поднял.
Долго молчал этот барабан — с тех пор, как не стало Тоадера Крецуляка. Но странное дело: лежал барабан на чердаке, молчал, пылился, а ни одной песни не забыл.
— Слышь, — застывали люди на дороге, — никак, барабан Крецуляка. А барабанщик-то какой! Кто же это?
