Закрыв глаза, Лейла набрала полную грудь воздуха. Мерно покачиваясь, словно в танце, прошлась по комнате и вдруг остановилась, удивленно раскрыв глаза. Из зеркала на нее смотрела разрумянившаяся девушка, которая вся светилась счастьем. Светилось все: глаза, щеки, губы, волосы. Это, наверное, от солнца. Лейла подошла к зеркалу вплотную. И вдруг, впервые в своей жизни, обнаружила, что она красива. Это открытие было столь неожиданным и приятным, что Лейла рассмеялась. Просто так — взяла и рассмеялась, как сумасшедшая. Потом сделала несколько шагов назад, склонила голову набок, еще раз посмотрела на себя внимательно и опять расхохоталась — громко, на всю комнату.
Прошло четыре дня. Ассам не появлялся. Сначала Лейла успокаивала себя тем, что он, наверно, заболел или поссорился с Махмудом. Но оказалось, что он здоров и с Махмудом по-прежнему дружен, значит, Ассам избегал ее.
Лейлой овладел страх. У нее было такое чувство, будто ее бросили ночью одну посреди пустыни. Она обессилела, спотыкается, падает и не может даже оглянуться назад. Да и зачем оглядываться? Куда ни посмотришь — всюду пустыня без конца и краю. А впереди — темно. Смотри, не смотри — все равно ничего не увидишь…
Неужели она ошиблась? Может, ей только показалось, что Ассам смотрел на нее как-то необыкновенно? Но почему он тогда избегает ее? А может, она была слишком навязчивой? Нет, она ничего не говорила. Даже слова не произнесла!.. Господи, так что же она сделала? В чем провинилась, из-за чего должна так страдать?
Конечно, Лейле ничего не стоило подняться наверх и потребовать у Ассама объяснения. Но разве она решится на такой шаг? Никогда! Ни за что в жизни не станет она навязываться! Достаточно и этого позора!
А жизнь тем временем шла своим чередом. Лейла, как и прежде, ходила в школу, готовила уроки, разговаривала с окружающими. К своему величайшему удивлению, она иногда даже шутила и смеялась…
В газетах все чаще стали писать о том, что пора взяться за оружие и силой вышибить англичан из зоны Суэцкого канала. Многие добровольцами шли в партизанские отряды. Махмуд не находил себе места — ему нужно было принять решение. А решение могло быть только одно — ринуться в бой, сразиться с врагом не на жизнь, а на смерть.
Лейла тоже мечтала об этом, но она безжалостно подавляла свое желание и даже получала какое-то странное удовлетворение от уничижительного отношения к самой себе. Ведь она девушка, а не мужчина. Но будь она мужчиной, все равно сидела бы дома, ведь она, Лейла, слабая, трусливая, а бороться за родину — удел сильных и смелых!
