Уже на следующий день за столом отец перечислил основные правила, которых она должна отныне придерживаться.
— Лейла, ты теперь стала взрослой, — тихо, но твердо наставлял он. — Ты не должна одна выходить на улицу и идти куда тебе вздумается. Сразу после школы домой — и никуда больше!..
Потом он покосился на Махмуда и добавил:
— А тебе я запрещаю приносить домой романы и журналы с разными нескромными иллюстрациями. Ясно?
Махмуд ничего не ответил, только прикусил губу.
— Если хочешь читать, — уже мягче сказал отец, — читай где-нибудь в другом месте, а домой таскать нечего. Я не хочу, чтобы моя дочь раньше времени забивала себе голову всякими глупостями.
Они обменялись взглядами, и между ними сразу установился мужской контакт. Махмуд понимающе улыбнулся отцу.
— Да, и еще вот что, Махмуд, — добавил отец, — мне кажется, нет нужды водить в дом своих друзей. Разве вам не хватает кофеен и клубов?
Махмуд согласно кивнул головой.
— Вполне хватает, папа. А как быть с Ассамом? Он ведь тоже мужчина…
— Глупости! — возразила мать, подняв глаза от тарелки. — Разве Ассам чужой? Он же ваш двоюродный брат. Не хватало еще, чтобы Лейла пряталась и от Ассама!
— Ассам совсем другое дело, — согласился отец, вытирая рот салфеткой. — Он ведь наш родственник.
Лейла молчала. Да и что она могла сказать — ее ни о чем и не спрашивали!
Теперь за дело принялась мама. Начался бесконечный надзор. Всякий раз, когда с Лейлой происходило то, что происходит со всякой здоровой девушкой, она чувствовала себя виновной и заранее съеживалась, когда появлялась мать. А вдруг она будет ее ругать? Может быть, Лейла сама виновата в том, что с ней происходит? Ведь она так привыкла, что ее ругают за все, что бы она ни сделала.
Нечаянно рассмеялась — почему смеешься? А рассмеялась просто потому, что было смешно…
Вырвалась какая-то фраза — зачем сказала? Просто так, сказала то, что думала. Все равно — неприлично.
Сидишь молча — почему сгорбилась или почему кладешь ногу на ногу? Это неприлично.
Говоришь: «Все мне надоели. Я никого не хочу видеть» — нет, ты обязана показываться на людях, а то могут подумать, что наша дочь калека и потому прячется от людей!
Если Лейла отказывалась выходить к гостям, мать называла ее дикаркой. Если же она выходила к ним, то потом мать отчитывала ее за то, что она не умеет разговаривать или вмешивается в разговор взрослых, когда ее не спрашивают. Когда Лейла задерживалась в гостиной, мать указывала ей на дверь. Но стоило ей захотеть уйти самой, мать останавливала ее и говорила, что Лейла неприлично себя ведет.
