— А кто, как не вы, кричали, что этого легавого по-особому замокрить надо? Фомка уже был убит. А грубый, низкий голос — ваш. Значит, было такое намерение, умысел на убийство.
— Да у меня при себе ничего не было. Чем бы я его размазал?
— Вы судились пять раз. Дважды — за убийство, при ограблении. Удара вашего кулака по голове оказалось достаточно, чтобы умер сорокалетний здоровый человек. Там у вас тоже не было при себе оружия.
— Кто ожмурить решил кого-то, о том не ботает. Тихо распишет, — оправдывался Фишка.
Но через две недели долгих, утомительных допросов Кравцова выяснила многое.
Лишенные общения меж собой, воры понемногу проговаривались. Особо молодые часто путались в показаниях.
Кляча, поняв, что молчаньем ничего не добьется, а дело раскручивается, испугался, что кенты засыпят, взвалят на него все каленые, решил давать показания.
К тому времени и Бурьян остепенился. Перестал оценивать Кравцову целиком и по частям — в денежном выражении. И, поняв, что хамство на следствии и на Шанхае расценивается по-разному, заговорил на человечьем нормальном языке.
— Кто у вас был организатором ограбления универмага? — спросила следователь.
Бурьян глянул на Ирину: «Красивая. Умная. Чистая. Кому-то женой станет. Любимой. Детей родит. Кому-то… Такие, как она, недоступны нам. Их не уговорить, не купить, не споить. Они не залапаны, не замараны никем. А ведь кого-то и она назовет своим. Но не его… А жаль…»
— Кто в деле паханил? Наверно, я. Кто ж еще? — усмехнулся горько.
— Борис, вы моложе всех…
— У нас не годы в чести. Другое…
— А чем другим вы отличаетесь? — спросила следователь.
— Есть кое-что…
— Ваш отец?
Бурьян согласно вздохнул.
— Вы знали, где находились ювелирные изделия в это время?
— Нет. Иначе не попутали бы нас в раздевалке.
— А ее вам кто подсказал?
— Универмаг насквозь знаем, как маму родную. Зачем подсказывать? Сами вошли. Знали, что в ней уж полгода света нет. А в темноте, даже войди какая баба, не приметила б…
— Но вы не нашли золото в сейфе, что стали бы делать дальше?
— В подвал бы нарисовались.
— И сумели бы туда попасть?
— Как два пальца. С нами Фомка был, он — медвежатник, специалист по замкам и сейфам. Был…
— Ну, взяли б это золото. Предположим, вы знаете, что воров стали бы искать.
— Нас всю жизнь ищут. Убивают, сажают, а нас меньше не становится. Живем. Чтоб легавые с голодухи не сдохли. Даем им, падлам, работу и кусок хлеба. А они за то даже положняк не платят. Ведь если бы не мы, мусоров давно бы разогнали. Пахать заставили бы. А пока мы дышим, мусора — в уваженье, в почете. Чтоб им в параше ожмуриться! — пожелал Бурьян.
