- Ваша светлость и другие почтенные господа. Не думайте, что я забочусь о своей жизни. Меня ждут в раю гурии, а здесь - сварливые жены. Я беспокоюсь за вас, кого я взялся доставить в Аль-Искандарию.
- Что ты хочешь сказать, любезный? - строго спросил офицер.
- Нужно договориться с отважными пиратами, да спасет нас от них аллах.
- То есть как это договориться? - забеспокоился и сразу обрел на некоторое время потерянный дар речи метр Доминик Ферма.
- Я имею в виду, досточтимый метр, откупиться от них вашим золотом, о котором они прослышали. Пусть они получат этот проклятый металл, вам оставят жизни, а мне - фелюгу с невольниками, если те не перебегут на корабль, чтобы тоже стать пиратами, будучи в душе разбойниками и всегда причиняя мне тем заботы и хлопоты.
- Не болтай, любезный, если не хочешь быть проткнутым, как каплун вертелом.
- Ваша светлость, пощадите, да простит мне аллах!
- Он хочет ограбить нас, клянусь святым Домиником! Ограбить раньше пиратов, недаром он показался мне морским разбойником еще в Тулоне, вздыхал Ферма-старший.
Пьер Ферма тем временем вглядывался в приближающийся корабль:
- Паруса казались черными из-за находившегося позади них солнца, теперь корабль чуть изменил курс, чтобы пересечь нам дорогу, а паруса его, если заметите, стали кровавыми, отражая свет зари. Право, это прекрасное зрелище.
- Если бы не выброшенный ими флаг, который не заалел от зари, а стал еще чернее, - заметил офицер.
- Неужели это и впрямь пираты? Что нам делать, научи нас святой Доминик.
- Что касается меня, господа, то вот мое слово офицера и вот вам моя шпага. Я сумею защитить своих соотечественников, пока я мыслю, то есть пока существую.
- Но ведь их десятки, сотни, - простонал метр Доминик Ферма.
- Эй, любезный шкипер, ко мне! - скомандовал офицер. - Я принимаю на себя команду во время абордажа, на который, несомненно, пойдут пираты.
Поведение египтянина могло показаться странным, он расстилал перед каютой молитвенный коврик и, неохотно повинуясь, направился к офицеру.
- Какое есть оружие на борту?
- Только старые турецкие сабли, ваша светлость, ятаганы.
- Сам станешь к рулю, твои черные матросы с саблями будут возле меня по обе стороны, Огюст с двумя пистолетами прикроет нас сзади, мой юный друг, поэт и бакалавр, будет заряжать Огюсту пистолеты, а вы, метр, будете перевязывать раненых, заранее приготовив для этого бинты. Огюст сейчас принесет мои тонкие рубашки, чтобы разорвать их на бинты, а также пистолеты, пули и пороху.
