— Так, так, — забормотал Клинг. — Ну, наверное, я смогу что-нибудь придумать. Где ты?
— Я сейчас нахожусь…
— Погоди, достану карандашик.
— Он отправляется в Африку, оказывается в джунглях и располагается под пробковым деревом, вынимает скрипку, начинает играть, — продолжал рассказывать Хоуз.
— Давай, диктуй, — сказал Клинг.
— Вокруг собираются дикие звери — жирафы, носороги, львы, тигры, слушают прекрасную музыку, затаив дыхание. Они тихо сидят рядышком друг с дружкой, и никто не собирается ни с кем сражаться.
— Записал, — сказал Клинг в трубку.
— Вот и умница! — сказала Августа.
— Но тут с дерева спрыгивает ка скрипача леопард и сжирает его.
— Буду через полчаса, — пообещал Клинг и повесил трубку.
— Тут выходит лев, — продолжал Хоуз, — и говорит леопарду: «Почему ты это сделал? Этот человек приехал к нам из Америки со свей скрипкой, он играл так прекрасно, что мы забыли все наши ссоры и распри и слушали, слушали. Почему ты его съел?» А леопард прикладывает к уху лапу и спрашивает: «Что, что?»
Все расхохотались, кроме Клинга.
— Если объявится Ингерсолл, — сказал Клинг сухо, словно человек, отправляющийся на оперативное задание, — передайте ему, что я в квартире Блер.
В полутьме спальни Августы они занимались любовью. Все получалось не так прекрасно.
— В чем дело? — прошептала Августа.
— Не знаю, — так же шепотом отозвался Клинг.
— Может, я делаю что-то не так?
— Нет, нет, все хорошо.
— Потому что если не так, то скажи и…
— Нет, нет, Августа, не в этом дело…
— А в чем же?
— Просто, наверное, я тебя немножко боюсь.
— Боишься?
— Да, я все время думаю: как это такой болван из Риверхеда оказался в постели с красавицей?
— Ты не болван, — сказала Августа и коснулась его щеки кончиками пальцев.
— Но я все равно чувствую себя болваном.
— Почему?
— Потому что ты такая красивая.
— Берт, если ты будешь продолжать в том же духе, я возьму молоток и дам тебе по башке.
— Откуда ты знаешь?
— Про что?
— Про молоток. Про то, что это лучшее оружие для женщины.
— Я не знала.
Какое-то время они лежали молча, потом Августа сказала:
— Расслабься, Берт…
— В этом-то и состоит проблема…
— Если тебе так хочется, я могу сделаться ужасной. — Она скорчила гримасу. — Ну как?
— Красота!
— Ну погоди… — сказала Августа, — я иду за молотком.
Она встала и голой вышла из спальни. Когда она вскоре вернулась, в руках у нее действительно был молоток.
— Тебе когда-нибудь давали молотком по башке? — спросила она, подходя к кровати.
Она уселась в постели по-индейски, поджав под себя свои длинные ноги, застыв с прямой спиной.
