Она обернулась, оглядела его мускулистую, поджарую фигуру и насмешливо обронила:
— Для осужденного Вы слишком много тренируетесь. Это делает Вас излишне самоуверенным. Вам нужно уменьшить нагрузки.
— Выслушай женщину и сделай наоборот — так сказано в Коране, — ответил Мурад улыбаясь.
— Судя по Вашему хорошему настроению, Вам нравится в тюрьме, — холодно заметила женщина.
— Весь мир — тюрьма, со множеством запоров, подземелий и темниц. Причем, Дания — худшая из них. Где бы я ни был, мне будет одинаково хорошо. Наш мир внутри нас.
— Это слишком сильная параллель. На принца Датского Вы не тянете, — медичка иронично улыбнулась.
— Мой род гораздо древнее династии датских королей. Хан Хулагу, мой предок, был правнуком Батыя. Датским королям принадлежало только Соединенное Датское королевство, а татаро-монголам — полмира.
За год с лишним Мурад знал все сильные и слабые стороны караульной службы. Внутри зоны работали офицеры и прапорщики, которыми руководил хозяин. На вышках и КПП стояли солдаты срочной службы. Ими командовал командир роты, который напрямую начальнику колонии не подчинялся.
Наблюдая за сменами караула, Мурад понял, что это происходит каждые четыре часа, и самым подходящим для побега было время между двумя часами ночи и шестью утра.
Осень затянулась. Листья, осыпавшись с деревьев, ярко-желтым ковром покрывали рыхлую полосу предзонника. Только в конце декабря начал сыпать снег с дождем. Вместе с хмурыми облаками на Мурада навалилась тоска. Временами он слышал, как безумие воет у него в мозгу. Мысли были, словно призраки. Их невозможно было охватить.
В душе томился и жаждал воли неукротимый зверь. Хотелось как можно быстрее выпустить хищника на свободу.
Тридцать первого декабря весь день шел снег.
Шныри до седьмого пота расчищали снежные завалы в локальных секторах.
Мурад-эфенди с утра пошел в санчасть и взял освобождение. Вернувшись в пустой барак, он распорол матрас, достал лыжный костюм, белый маскировочный халат, который он пошил из простыней, кусачки и нож. Сложив все в белый мешок, Мурад дождался, пока двор опустеет, и закопал его в снег на спортивной площадке. Из зоновского репродуктора, будто специально для него, мягко струился голос певицы:
Кружит тихо, кружит тихо непогода,
Кружит тихо наш последний снег.
Как решиться мне в такую непогоду,
Как решиться совершить побег.
В новогоднюю ночь зеки улеглись гораздо позднее обычного. Сказывалось праздничное настроение и безмерное количество выпитого чифира.
