- Художница, - пояснил Спартак.
- Даже меня рисовала в классе. Правда, карикатуру для стенгазеты. Это все брызги, но, говорят, похоже.
Юрий Сергеевич рассмеялся:
- До чего же, Остап, вы хороший друг. Несмотря на злую карикатуру, отправляетесь за тридевять земель с другом, чтобы догнать жрицу искусства.
- Вот-вот! И я ему то же твержу! Цени друга! А мы с ним вместе и на суше, и в море, и в воздухе испытаны.
- И в воздухе?
- Самое что ни на есть пустяковое дело, - продолжал Остап, зорко следя за хозяином. - Для нас с парашютом в затяжном прыжке чесануть, все равно как вам - в курительную комнату.
- Неужели?
- Все одно, что в речку "макнуться". Сперва, конечно, боязно, продолжал он, подтрунивая сам над собой. - Она неподогретая. А потом, как окунешься, и вылазить неохота. Так же и в воздухе. Глядишь друг на друга и летишь, летишь, парашюта не раскрываешь, чтобы труса не сыграть. Земля хоть рукой трогай, а ты все нежишься в высоте, как в саду с гуриями. И сразу бац! - и в ямке...
- Стоп, - остановил его Спартак.
- Ну, глаз-то наметался, - уже оправдываясь, продолжал Остап, - рука сама открывает парашют - биоавтоматика или условный рефлекс по Павлову, как хотите! - закончил он, озорно блестя глазами.
- Так все-таки где ж Аэлита? - спросил напрямик Спартак.
- У подруги, - отвел глаза в сторону Мелхов. - Добрая душа, не умеет отказываться. А та, видите ли, за длинным рублем на Север поехала. А квартиру кто будет сторожить? Может быть, милиция? А зачем? Для этого куда удобнее и дешевле иметь безотказных подружек. Аэлита, знаете ли, склонна к жертвам. Предложила всем нам троим с сынишкой переселиться в ту квартиру. Так ведь тесновато в однокомнатной. Ребенок, собака и все такое... Вот и приходится по десять раз в день бегать. Ладно хоть тот дом - башня неподалеку отсюда...
- Может, сразу и сходим?
- Рано еще. С работы она в ясли зайдет за Алешкой. Кроме того, у нас с тобой, прости за фамильярность, мужской разговор будет. Ничего, что я на "ты"?
- Нет, пожалуйста, вы же старше.
- Нет. Дружба так дружба! "Ты" - взаимное. Выпьем на брудершафт.
И они выпили.
- Я тебе все, все расскажу, не стану лукавить, как сначала хотел. Потому что понял, какой ты есть человек! От тебя многое зависит. И не только для моей семьи, но и для всего человечества.
- Для человечества? - удивился Спартак, у которого уже шумело в голове.
- Да, для человечества. Его можно накормить... лишь искусственной пищей, это я тебе потом объясню. Но для этого сперва нужно примирить нас с Аэлитой. А в вуз я тебя подготовлю. Физика, математика - это мне раз плюнуть. И все экзаменаторы свои люди, ты уж поверь. Только бы примириться с женой.
