Это было месяц назад, и тогда он, конечно, послал Мишку к чертовой матери. А вчера он в очередной раз послал туда весь этот переполненный дерьмом мир, и уже ночью после четвертой, а может, пятой порции текилы не нашел для себя лучшей помощи и лучшего наказания, чем звонок Спаму.
– Ну, давай, как там твоих шлюх вызывать?
– Да они не мои, родной, к сожалению, не мои! Ха! Ну, ты что, созрел, да?
– Да.
Запах травы из палисадника под окнами и растущая вместе с жарой тревога. Все это вместе стало наконец достаточно невыносимым, чтобы понять – он не может оставаться один этими вечерами, готовыми лопнуть от переполненности. И не желает больше делить их с кем-то, кто будет смотреть жалкими томными глазами, чего-то ждать, требовать, надеяться. Не хочет вновь пускаться в унизительные глупые объяснения о том, что он «не по этому делу». Объяснения, которые всегда, как бы он ни старался, кончались одним и тем же – взаимной обидой, его чувством вины, чьим-то несчастьем.
Ему и раньше случалось терять время – злиться, нервничать, смотреть на часы, проклинать пробки, собственную влюбчивость и занятость нынешних женщин. Но это, разумеется, было совсем не такое ожидание, как когда-то. Как сейчас.
Он задумался перед открытым баром, чувствуя, как прохладный паркет липнет к ступням. Пить или не пить? Сегодня это вдруг стало актуальным. С одной стороны, надо бы расслабиться, забыться и получить удовольствие. Только он слишком хорошо знает, насколько зыбка грань между лихорадкой возбуждения и расслабленным пофигизмом, этими магнетическими уродами-близнецами, детьми алкоголя. Глупо, но почему-то не хочется ударить в грязь лицом перед профессионалкой. Нет желания быть принятым за депрессивного алкаша-импотента.
Хотя какая разница, за кого его примут?! Он привычно ненавидит в себе эти приступы романтизма, а потому неохотно, но уверенно цедит вторую порцию ледяной горечи, когда слышит тревожное дребезжанье звонка.
Он отставляет недопитый виски, закрывает бутылку. Матерясь про себя, бестолково ищет под кроватью сандалии, конечно, не находит и – снова к бару. Достает второй стакан, вместе с початой бутылкой ставит на столик у дивана – она ведь, наверное, захочет выпить. Все проститутки пьют. Или VIP – не пьют?
Он открывает дверь. И понимает, что мир сошел с ума.
– Ты?!
– Я. Пустишь?
Он отступил на шаг назад, пропуская ее внутрь. Она была все та же, но в то же время совсем другая. И эта седая прядь…
– Здравствуй, Славка.
