Обязанный веселить гостей и молодых, бадхен часто рисовал и тени предстоящей им тяжёлой жизни. Ведь молодым приходилось начинать жизнь с ничего. Чтобы облегчить такое положение, выговаривался обыкновенно, вдобавок к приданному, год-другой жизни у родителей невесты на всём готовом. Молодые за это время могли осмотреться и, прежде всего, исполняя завет «плодиться и множиться», нарожать детей, обеспечивая вполне, в большинстве случаев, прирост нищих. Чем обыкновенно могла заняться молодая чета средней руки, кроме мелкой торговли или ремесла родителей? Ведь всякие другие ресурсы к жизни - служба общественная, государственная и т.п. - для еврея были закрыты. Оставалось только факторство и мелочная торговля.
Для этой последней не требовалось почти никакого оборотного капитала. Делалось это очень просто: пришло время выкупить товар для своей лавчонки - бежит тогда купец к соседнему лавочнику и перехватывает у него «гмилус-хесед» - т.е. беспроцентную ссуду, у кого 5, у кого 10, у иного 3 рубля, и таким образом сварганит требуемую сотнягу для доставки товара в свою лавчонку. По мере того, как наторгует что-нибудь, он выплачивает свои гмилус-хеседы. На другой день таким же образом бегает по лавкам соседний лавочник, - также собирая гмилус-хеседы для закупки товара в свою лавочку... Таким образом весь «гостиный двор» из нескольких десятков лавочек торгует на один и тот же нищенский оборотный капитал в какую-нибудь тысячу рублей.
Нищета евреев в черте еврейской оседлости, в особенности как мне приходилось её видеть много лет спустя, когда я уже был офицером, была потрясающей. Удивительно, как это все знают хорошо богатства Ротшильда или какого-нибудь Полякова, про которых говорят много, хотя их мало кто видел; но никто не знает и знать не хочет повальной нищеты массового еврейского населения, которая у всех перед глазами.
Казалось бы, что тут удивительного, если среди 10 миллионов евреев на земном шаре есть богатей Ротшильд. Таких богатеев должно бы быть не один, а десятки, даже сотни таких крезов. Ведь эти десять миллионов из века в век обречены были всюду на занятия почти исключительно торговыми и финансовыми делами, - такая арена, на которой могут нарождаться иногда денежные миллионные состояния. И что же, народился миллионер Ротшильд, - один за 100 лет - и евреям его никак простить не могут. Этот Ротшильд у всех перед глазами; его преувеличенные богатства прикрывают невероятную нищету массового еврейского населения, обречённого в черте оседлости буквально на полуголодное существование.
