Ко мне П. А. относился с бережной деликатностью: он никогда не расспрашивал меня о Шлиссельбурге — он знал, что мне было бы тяжело делиться еще не остывшими острыми воспоминаниями.
Наши отношения не порвались и после моего отъезда, они освежались позднее и новыми встречами. Была между нами и переписка: у меня сохранилось около 25 писем разного времени.
Мою первую книгу, «Шлиссельбургские узники», изданную в 1921 г., он встретил с восторгом и в письме, после получения ее, не поскупился на похвалы.
Малочисленность интеллигенции в России общеизвестна исстари. Стеснение царским правительством народного образования, преследование прессы, писателей и студенчества, с одной стороны, гнали интеллигентов в ссылку в Сибирь, с другой — принуждали эмигрировать и лишали Россию иногда крупных сил. Одною из таких потерь являлся П. А. Кропоткин.
Примкнувший к социалистическому движению в 1872 г., Кропоткин попадает в тюрьму по обвинению в революционной пропаганде. Его друзья и товарищи по кружку Чайковского устраивают в 1876 г. его побег и переправляют за границу. С той поры в течение 42 лет он остается вне России, он, уже начавший блестящую ученую деятельность по исследованию Сибири и ледников Финляндии. Для русской науки он был потерян, и в то время как в Европе он завоевывает почетное место в ученом мире, в России его имя во весь царский период нигде не упоминается. Он, занявший крупное место в рядах революции, как член кружка чайковцев в первый период социалистического народничества, потерян и для русского революционного движения.
Оторванный от России, вырванный из исторических условий русской жизни своего времени, Петр Алексеевич засиял всем блеском своих дарований в Западной Европе. В области того, что составляет общественное мнение, он равнялся Герцену, а в области влияния на рабочие массы — Бакунину. Герцен имел обширные связи и находился в тесных сношениях с цветом западноевропейской интеллигенции, радикальной и революционной, но не имел значения в рабочем классе. Апостол разрушения — Бакунин — своими идеями волновал ряды Интернационала всех романских стран, но не имел никакого веса в европейском общественном мнении, — разве лишь вес отрицательный. Кропоткин же сочетал в себе те элементы ума, чувства и личного характера, которые вызывали глубокое почтение в верхах общества, во всех культурных слоях его, и вместе с тем внушал энтузиазм в рабочих массах.
С отъездом за границу Петр Алексеевич, как революционер-писатель, писал не для России, но для всего человечества. Его умственный горизонт отрешился от национальных пределов и расширился до великих задач освобождения всего человеческого рода. Его книги «Хлеб и воля», «Поля, фабрики и мастерские» написаны для всех народов, к какой бы национальности они ни принадлежали. В этом смысле он — мировой писатель, мировой — не только по распространенности его произведений, но и по широте захвата его идей.
