Федотов отклоняет исключительно утилитарные, политические, на-
________________________
1 Федотов Г. П. Лицо России // Свободные голоса. Пг„ 1918. Стб. 17-18.
2 Федотов Г. П. Письма о русской культуре: 1. Русский человек // Русские записки. Paris; Shanghai,l938, № 3. С. 239.
3 Федотов Г. П. Трагедия интеллигенции // Версты. Paris, 1927, № 2. С. 145.
4 Федотов Г. П. Зачем мы здесь? // Современные записки. 1935, № 58. С. 433-444.
==24
циональные соображения и выдвигает единственный критерий для оправдания эмиграции — нравственный критерий.
Оказавшись на чужбине, русские эмигранты в основной своей массе были обречены на бездействие и культурное вымирание. Эмиграция принесла себя в жертву. Но во имя чего? Федотов отвечает: во имя «правды». Как понять эту трудную «правду изгнанничества»? Для нашего мыслителя слово «правда» означает сопротивление участию «в общей неправде, в общем неправедном деле, в строительстве, даже в подвиге, в основу которого положена коренная неправда»(1). По мнению Федотова, понять правду изгнанничества нелегко русскому человеку, так как он привык к круговой поруке, к общей ответственности, к участию в общем грехе. Федотов видит в русском религиозном сознании и в русской совести «болезненный уклон, который можно было бы грубо назвать соборностью общего греха»(2).
С этой точки зрения те, кто остался в России, могли жить и работать только потому, что сняли с себя личную ответственность. А те, кто не пожелал участвовать в «общем деле», обречены на тюрьму и ссылку. Их путь есть путь «внутренней эмиграции», мученичества, путь хотя и более тяжелый, но в идее общий с эмиграцией внешней — изгнанничество за правду. Личная совесть приходит в противоречие с совестью общественной, и тогда или погибнуть за правду в России, или жить с правдой без России, то есть погибнуть дли России. Имеет ли смысл этот подвиг?
Федотов убежден, что высшей целью и ценностью жизни человека является его жертва и способность на жертву. А нации оправдываются осуществлением высших человеческих ценностей, спасаются героизмом, подвижничеством, святостью, которые важны сами по себе. Поэтому исход из Советской России миллионов людей, независимо от их частных и личных мотивов, независимо от «бесполезности» их эмигрантского существования, рассматривается Федотовым как спасение чести России в истории.
Однако «вечная правда» изгнанничества может не покрывать всех целей, ради которых оно принимается во времени. Действительно, многие просто бежали из России, спасая свою жизнь. Личная обида часто переходила в ненависть к своему народу, в потребность отрезать себя от него. Федотов справедливо отличает эмиграцию от беженства. Не сам факт изгнания, а жизнь в изгнании отделяет «блаженство» изгнанных за правду от «несчастья» бежавших. «Люди думают, что они живут любовью к России, а на деле, оказывается, — ненавистью к большевикам»(3).
