________________________
1 Федотов Г. П. Лицо России. // Свободные голоса. Пг„ 1918. № 1 Стб. 13.
2 Там же. Стб. 16.
==23
ченика, убелившего своими костями Европу и Азию ради прихоти своих владык, но и ради целости и силы родной земли. Оно в бесчисленных мучениках, павших за свободу, от Радищева и декабристов до безымянных святых могил 23 марта 1917 года. Оно везде вокруг нас, в настоящем и прошлом — скажем твердо: и в будущем»(1).
Эта длинная цитата есть краткий конспект всех текстов Федотова о России. Здесь партитура всей его культурософской симфонии. Пунктиром обозначен контрапункт русской истории. Россия Федотова полифонична. И с этим подлинником он будет сличать лицо «новой России», от которого его удалила революция.
Еще раз подчеркнем: в своем отвращении к революции Федотов признает правду социализма и в своем обращении к истории ищет для нее обоснование в духе. Но таким поискам в Советской России он не нашел места.
Эмиграция усугубила старые проблемы и поставила новые вопросы. По-прежнему главная тема Федотова — русская культура. Но революция провела резкую грань между ее прошлым и будущим. Свою задачу Федотов видел в осмыслении этой грани(2).
Положение эмигранта — всегда несчастное положение. Однако для русских эмигрантов, не ослепленных злобой к революции, несчастное положение оказалось счастливой позицией, уникальным историческим местом. Вознесенные вместе с Россией на высоту креста и смещенные от гибельного центра, они получили «огромное, иногда печальное преимущество — видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома»(3). Революция уничтожила многие наивности XIX века, обнажив целину русской истории для новой работы. Однако, чтобы достойно воспользоваться печальными преимуществами своего положения, нужно было осознать свое место, выяснить отношение к новой России, наконец оправдать свое существование вне России. Русская эмиграция должна была самоопределиться в русской культуре.
Когда воспаленные страсти перегорели, эмигрантская жизнь осела и распределилась по некоторым направлениям, Федотов поставил вопрос прямо: «Зачем мы здесь?»(4) Эмиграция могла подвести кое-какие итоги, но в этом обнаруживала сильное понижение самосознания, разочарование, уныние и даже отчаяния. Правда, это сопровождалось возрастанием трезвости мысли и чувства действительности. Многими эмиграция болезненно переживалась как явное несчастье. Эмиграция стала страдать «эмигрантщиной». Федотов видит в эмиграции не только несчастье, но и «блаженство» — блаженство изгнанных «правды ради» не только болезнь, но и подвиг. Речь идет не об эмигрантском самодовольстве, чуждом Федотову, а об историческом призвании. Что должна сделать эмиграция для России? Как она может участвовать в созидании русской культуры? Эти вопросы чрезвычайно обострялись в связи с готовящейся военной угрозой. Россия нуждалась в защите.
