Свейн вскочил и закричал:
— Убейте Пальнатоки и его спутников! Кончена эта дружба!
Люди конунга загрохотали скамьями, обнажили мечи и бросились на недругов конунга. Фельнир оказался рядом с Пальнатоки. Выхватив оружие, он ударил сверху, но Пальнатоки уже готов был к нападению. Оттолкнул руку Фельнира так, что меч рубанул стол, а сам рассек того пополам. Второй человек, шедший за Фельниром отпрянул к стене и поднял руки:
— Можешь меня не убивать, Пальнатоки. Вместе мы ходили в Англию, ты мой друг и я не буду тебе мешать.
Они пробивались к выходу, сражаясь с воинами Свейна, многих положили они там. А поскольку многие в зале знали Пальнатоки и водили с ним дружбу, то вскоре хевдинги бежали к ладьям.
— Постой, друг! Не видать одного моего человека, — остановился Бьерн Уэльсец.
— Некогда нам ждать этого скотта, конунг идет по пятам.
— Нет, своего не брошу, — заупрямился Бьерн. Не слушая возражений, он побежал обратно к дому.
— Давай, мы обождем!
Дружинники конунга еще оставались внутри, когда старый вояка вышиб дверь. Уэльсца буквально рвали на части, однако Бьерн запустил в окруживших раненого шакалов бочонок с пивом. Гурьба повалилась на пол, барахтаясь в расколовшейся бочке и под телами товарищей, а Бьерн подхватил мертвое уже тело и вытащил из дому.
Команда налегла на весла. Ладьи отошли от берега, взяв курс на Уэльс, и плыли до него без остановок.
Конунг же продолжил пир, сильно опечалившись случившейся неприятностью.
Понурив голову, Пальнатоки отошел от постели с покойницей, женщины в комнате заплакали, прощаясь с Алов. До последнего он надеялся на выздоровление супруги, теперь же надежда умерла вместе с любимой. Дверь захлопнулась, отсекая прежнюю жизнь. Оставаться в Уэльсе желания не возникало, все здесь стало другим.
Бьерн ждал во дворе, сидя на деревянной чурке и точа меч. Увлекшись делом, он не заметил приближения Пальнатоки.
— Я покидаю эту землю.
— Умерла-таки, — догадался Бьерн, покачав головой и цокая языком. – Жаль, жаль, хорошая, умная женщина была. Но стоит ли бросать владения, имущество, народ и плыть, куда глаза глядят?
— Я не покидаю, я оставляю все тебе. Ты, Бьерн, уже правил за меня – поправишь еще.
Бьерн забормотал, очищая лезвие замаранной тряпкой. Когда ярл Стефнир даровал Пальнатоки половину Уэльса, тот прожил на новых землях всего ничего, возвратился в Фюн. Оставил, ясно, Бьерна. А ему и самому хотелось в поход, снискать славу и богатства в битвах на чужбине. Да разве друга подведешь?
