— По правде, я не вышла бы за него, — наконец высказала мнение девушка. – Но раз такое дело… Однако, если решил он твердо и с пути не свернет, будет и у меня одно условие.
Сигвальди подался вперед, с интересом приподняв брови. В душе же он уже представлял свадьбу, планировал, каковой пышной она должна быть.
— Избавь нас, Сигвальди, от дани, которую мы вынуждены выплачивать конунгу Дании, и смело зови меня женой. Или привези Свейна сюда и пусть он окажется в твоей власти. Справишься к Рождественскому дню?
— Да, не будь я вождем йомсвикингов! – ударил в грудь Сигвальди. – Ради тебя, на что угодно пойду! – он обратился к Бурицлейву: — Вот моя клятва, князь. До Рождества получите вы либо свободу от дани, либо самого Свейна!
На трех кораблях Сигвальди и шестьдесят вооруженных людей при нем прибыл в Сьеланд. Неподалеку виднелся хутор, но Сигвальди поставил ладьи на безлюдном месте, под прикрытием мыса. Сразу велел развернуть их носами к морю – бежать придется быстро. Сам спрыгнул у берега в воду, замочившись по голени, и в сопровождении с несколькими воинами вышел на дорогу. По той же дороге проходил мужичок с топором.
— Эй, друг!
Мужичок оглянулся, подошел.
— Не знаешь, где нынче конунг Свейн?
— Как не знать, господин. У нас он, на хуторе пирует с дружиною, — он ткнул мозолистым пальцем на большой дом в центре кругового поселения.
— И что большой праздник? Много ль людей? – подумал исподволь выведать Сигвальди. – А то боюсь, нам места не хватит, а конунг осерчает, что приплыли да не пришли навестить.
— Не хватит, это верно. С конунгом дружины семь сотен и двадцать человек.
— Досадно. Ну, бывай, — хевдинг махнул мужичку на прощание, а сам задумался.
Из домов шел гвалт голосом, возможный только при сборе нескольких сотен – значит, честен был дровосек. Силой взять конунга не получится, остается хитрость. Вернувшись к берегу, вождь постоял в раздумье, глянул на промоченные ноги, затем на корабли, снова на ноги и на молочный след солнца на воде.
— Давайте-ка так поступим, — лукаво сказал Сигвальди, подозвав сошедших с ним викингов. – Прикинусь я больным, якобы при смерти лежу у себя на корабле. Скажите конунгу, дескать, Сигвальди из Йомсборга, сын ярла Харальда, хочет напоследок перед кончиной передать очень важную и личную весть. Идите, а я подготовлю все для приема дорогого гостя.
Люди Сигвальди исчезли за забором вокруг домов. Хевдинг же дал указания на ладьях, кто и как поступит: «Я лягу на крайнем судне, что дальше от берега. Как зайдут на борт ладьи, что ближе всех, тридцать человек – конунг наверняка среди них будет, — вы поднимайте трап. Объясните, корабль, мол, переполнен. На следующий пустите двадцать и тоже убирайте сходни…»
