А Филипп, выпрямившись, пробормотал:
— Приношу свои извинения. Я вел себя не должным образом.
Шарлотта приняла его извинения. Ведь он извинялся перед ней впервые.
Но теперь уже было слишком поздно притворяться воспитанными людьми. Потому что одно мгновение не могло перечеркнуть годы вражды и отчуждения. Через столь глубокую пропасть нельзя было перебросить мост.
Не помогли даже извинение и поцелуи пальцев.
И полная правда не помогла бы.
Но если Филипп думал, что причинил ей боль, то он ошибался. Жестокие слова, возможно, и сломили ее дух несколько лет назад, но теперь они лишь уязвляли ее гордость.
Вскинув подбородок, Шарлотта с улыбкой сказала:
— Не нужно извиняться, ваша светлость. Не забывайте, что вы — герцог, в конце концов.
Стиснув зубы, Филипп смотрел, как его жена медленно шла обратно к кровати. В серебристом лунном свете, сейчас заливавшем комнату, она казалась еще более стройной и изящной.
— Может, позвать служанку, чтобы помогла тебе раздеться? — спросил Филипп. Он все еще сопротивлялся соблазну, но чарующие прикосновения Шарлотты едва не сломили его волю, и сейчас он чувствовал: чем дольше ему придется находиться рядом с ней, тем труднее будет сдерживать себя. Но хуже всего то, что он разозлился на нее из-за этого, хотя следовало бы злиться только на самого себя.
К счастью, она уже успокоилась, поэтому, кивнув, ответила:
— Да, будь добр.
Через несколько минут в комнате уже снова горели свечи, а Филипп, стоя у двери, дожидался, когда служанка Шарлотты закончит готовить ее ко сну — та расстегивала многочисленные пуговицы и крючки, а также развязывала узлы. Оставшись, наконец, в одной нижней сорочке, Шарлотта тотчас же накинула халат и, завязав поясок, отпустила служанку. Та сделала реверанс обоим супругам и поспешно вышла из комнаты.
— А ведь халат совсем новый, — сказала она с некоторым удивлением. Взглянув на мужа, спросила: — Неужели ты начал покупать мне одежду? Как странно…
Филипп почувствовал, как при этих словах жены сердце его гулко застучало. Вообще-то он купил этот халат для себя, а не для Шарлотты, но потом ему вдруг ужасно захотелось посмотреть, будет ли чистый синий сочетаться с цветом ее чудесных сапфировых глаз. Разумеется, он предполагал, что она будет смотреться очень красиво, но, как выяснилось, он даже представить не мог всей красоты и очарования Шарлотты.
Какое-то время она разглядывала халат, затем, пригладив ткань на талии и бедрах, с улыбкой взглянула на мужа и сказала:
