Когда произошла эвакуация, он вместе со всеми уехал в Константинополь и начал печатно оправдываться перед "судом общества" в своей правоте, а потом и вовсе порвал с белыми и уехал на пароходе к красным, с которыми боролся столько лет. В Москве его убили с улицы через окно. Ходили слухи, что это сделали "внутренние" белые, мстя за предательство, другие винили красных. Мне кажется, первая версия правдоподобнее. Мне жаль его...
Ходила про него в Крыму легенда, что он совсем не Слащев, а великий князь Михаил Александрович. Разумеется, это фантазия, но и она говорит о той легендарности, какой окружено было его имя.
Еще вспоминаю, как раз мне пришлось встретиться с ним в его штабе на обеде и вести беседу о необычайном молебне. Это был печальный, но характерный случай, запротоколированный официально.
Таврический архиепископ Димитрий, как член Южнорусского Синода, жил в Новочеркасске Донской области. Я, как его викарный, заменял его по управлению в Симферополе.
Однажды приезжает ко мне священник из села Малая Белозерка о. Новоселов с докладом. Когда красные занимали Тавриду, то штаб их находился, естественно, в священническом доме, как самом удобном. Никакого вреда они ему не сделали. Пришли белые и тоже остановились у него, все это в порядке. Но вот в чем новость. В этом селе остановилась так называемая Дикая дивизия, состоявшая из горцев и других частей, под командованием гвардейского генерала Петровского. Сей командир приказал священнику отслужить "благодарственный Господу Богу молебен" о даровании победы над "красной нечистью". И это все еще мыслимо. Созвали на площади народ. Отслужили. К концу молебна войско окружило толпу. Села в Тавриде огромные, по 5-10 тысяч человек, иногда тянутся лентой на 10 верст... После многолетствования "державе Российской", правительству и "всему христолюбивому победоносному воинству" начали вызывать по заготовленному кем-то списку более активных в селе большевиков.
- Такой-то здесь?
- Здесь!
- Иди сюда! - И ему давалась порция шомполов.
- Такой-то здесь? -Нет!
- А отец его?
- Здесь!
И ему шомполов, что не мог воспитать сына в уме-разуме. Потом отпустили духовенство и всех зрителей...
Так перепороли многих. Всякий может понять, какое уродливое впечатление произвели эти белые на народ! Священник бросился с жалобой к архиерею, а через него к главнокомандующему Деникину. Ему было горько и за паству свою, и за Церковь Божию. Я спросил его, отвечает ли он за подлинность показания. Ведь неправда грозит ему страшною карою!
