Задачка не получалась.
Минуту-другую девочка покусывала кончик ручки, задумчиво глядя поверх тетрадки серыми, широко расставленными глазами, потом решительно перечеркнула столбик цифр. Ага, вот так, кажется!..
Но решить задачу она не успела.
Дверь в комнату распахнулась, худенькая девушка в коричневом форменном платье и черном фартуке подскочила к подружке, звонко чмокнула ее в пухлую щеку.
— Оленька, моя мама нашлась!
Глаза Шуры Звонковой сияли, на смуглых щеках пламенел румянец.
Оля машинально вытерла мокрую щеку, удивленно спросила:
— Какая мама?
— Моя! Понимаешь — моя мама! — ликовала Шура, размахивая телеграфным бланком. — Вот! Сергей Сергеевич сейчас получил. «Целую свою доченьку, свою звездочку. Выезжаю десятого. Мама». Завтра здесь будет! Ой, Оленька!..
Десятилетняя Оля молча, без улыбки, смотрела на раскрасневшуюся подружку, ее серые пристальные глаза отражали какую-то непривычно-напряженную работу мысли и памяти.
— А у меня тоже мама была, — негромко, словно про себя, сказала девочка.
— Надо искать, Оленька, искать! — горячо говорила Шура. — Я всегда знала, что мама меня найдет! Хотя никто не верил! И ты найдешь!
Шура находилась в том щедро-счастливом настроении, когда хочется, чтобы счастливыми были и все вокруг. В детском доме старшие воспитанницы по установившейся традиции шефствовали над младшими, но за последние полгода шестнадцатилетняя Шура Звонкова привязалась к Оле больше, чем того требовало такое шефство. Полная счастливого восторга, Шура была готова немедленно что-то делать, чтобы радостью засветилось и задумчивое личико ее подружки.
— Вот! Ты раньше где жила?
Шумная радость старшей подружки как-то странно подействовала на девочку. В ее маленькой душе что-то сдвинулось, что-то смутное и беспокойное поднялось, но что это — она не понимала и сама. Пока все эти неясные чувства вылились у нее в одно определенное — удивление.
— Раньше? Не знаю.
— А что у тебя в документах написано?
— В каких?
— На каждого, кто живет в детдоме, есть документ, — с убежденностью старшей пояснила Шура. — Там должно быть написано, откуда ты, чья. — И молниеносно решила: — Идем к Сергею Сергеевичу!
Шура потянула за руку смущенную такой быстротой Олю из комнаты. Через секунду легкие каблучки, одни — частые, стремительные, другие — помедленнее, словно упирающиеся, простучали вниз по лестнице и разом смолкли у двери с табличкой «Директор». Звонкова проворно оправила фартук, с решительностью человека, которому сегодня все дозволено, смело постучала.
