Худенькая, еще молодая женщина с простым лицом, на котором выделялись только большие темные глаза да торопливо подкрашенные губы, рассказывала ровным, бесстрастным тоном, каким говорят обычно об очень далеком и отболевшем. Иногда машинально она одергивала жакет или поправляла уложенные на затылке узлом косы, затем ее тонкие длинные пальцы снова неподвижно замирали на коленях.
— С Максимом Гречко я познакомилась в сентябре сорок четвертого года в Рузаевке, на вокзале. Я ждала поезд, сидела в транзитном зале, вечером. Он подсел, разговорились. Сказал, что только из госпиталя, едет в свою часть. Поинтересовался, куда я еду. Я объяснила, что еду в командировку, живу в Саратове, сама эвакуированная из Москвы. Гречко рассказал, что у него семья погибла на Украине под бомбежкой, никого близких не осталось. Потом пришел поезд, Гречко помог мне сесть и попросил мой адрес. Я дала — мне жалко было, что человек одинокий. Вскоре он прислал письмо. Писал, что каждый день вспоминает меня, и жить теперь ему веселее. Я ответила, и мы начали часто переписываться...
По лицу Грачевой прошла легкая краска, ей словно стало стыдно того, о чем нужно было рассказывать.
— В марте сорок шестого года Гречко приехал в Москву. Я к этому времени вернулась из эвакуации и жила с теткой. Тете он не понравился. Она сказала, что не верит ему. Я тогда обиделась на нее и не послушалась. Мы расписались...
— Не помните, какие документы предъявил он в загсе? — поинтересовался Бухалов.
— Помню. Удостоверение личности. На нем и штамп поставили.
— Продолжайте.
— На следующий год Гречко вызвал меня в город, где он служил в авиационном полку техником-лейтенантом. Жили мы под городом, в небольшом селе, на частной квартире. — Грачева горько вздохнула. — Тут я и узнала другого Гречко, не такого, как в письмах... Пил, часто не приходил ночевать. Говорил, что ночует у товарищей в общежитии. А потом я узнала, что он ходил к одной женщине...
— К командиру полка вы не обращались?
— Нет.
— Почему?
— Считала, что неудобно. Да и побаивалась... Говорю вам, что совсем другого человека узнала. Неаккуратный такой, грубый, все товарищи по полку сторонились его. Другие как-то все к коллективу, к семье, а он — все в сторону... Неприятности пошли, хозяйка от квартиры отказала: начал он с ее дочкой погуливать. Ну, конечно, скандалы, попреки... А тут я еще письмо у него нашла, от Уразовой. Пишет: «Когда ты заберешь нас с дочкой, стыдно мне перед людьми...» Опять неприятность была. Я плакала. Гречко свое твердил: глупости, выбрось из головы!..
