Но он добьется своего! Он создаст не просто электронный ум, но и выявит электронные эмоции. Наследники человечества, которым люди уступят свое место на Земле, должны обладать всем богатством чувств своих предшественников и создателей.
Но скрещение усилий пылкого профессора, пытавшегося заморозить свои чувства, и быстродействия холодной машины, искавшей выражения горячих человеческих чувств, дали неожиданный результат.
Профессору некуда было отступать. Певца он пригласил заблаговременно, пришлось ему с научной беспристрастностью прослушать поэтическое произведение машины на музыку Второго этюда Скрябина. Тани не было, поэтому певцу аккомпонировала сама Машенька, в памяти которой были записаны лучшие исполнители, в том числе и этого произведения.
ПАМЯТЬ СЕРДЦА
Грустный мир воспоминаний!
Все они, как в речке камни,
Зыбкой тенью в глубине
Лежат во мне, На самом дне.
Память сердца - злая память.
Миражами душу манит.
В даль ушедшую зовет
Под вечный лед, Забвенья лед.
Если б жить сначала,
Чтоб все прежним стало,
Чтоб с тобою вместе
Петь бы наши песни.
Сердце не остыло.
Будет все как было.
Будет ли как было?
Горький плод моих стараний
Может только больно ранить.
Я вернусь к своей весне,
Но лишь во сне, В последнем сне.
В реке холодной тонет Тепло твоей ладони.
Счастья касалась память,
Явью, казалось, станет,
Но, оказалось, канет В тень на дно.
Ах, в сердце ночь, в душе темно...
Но ты со мной.
Всегда со мной!..
Обескураженный, в смятенных чувствах, простился Евгений Петрович с певцом, высоко отозвавглимся о поэтическом тексте исполненного произведения.
Кунегин был другого мнения. Собственно, другого мнения не о поэтическом тексте, а о его соответствии с научной задачей, которую он перед собой ставил.
Как могла машина неведомыми путями разобраться в его собственных переживаниях? Как она узнала его внутреннее состояние? Его тоску по ушедшей Тане, которую он сам отверг? И как она могла подслушать их разговор с Таней о памяти сердца? Чудес на свете не бывает. С машиной общался только он сам, значит... значит, он сам и заложил в нее все это "понимание", передал ей в виде математических символов собственную исповедь!
В совершенно подавленном состоянии застал растерянного Евгения Кунегина директор института Александр Сергеевич Пушкарев: - Ну, Женя, о чем ваши мысли?
- Сказать по правде? Допустим, о Ленинграде.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье, Береговой ее гранит... - процитировал академик.
