Колючий подарок | страница 35



Он подходил к невысоким, чуть приметным холмикам, что в изобилии разбросаны под дубами, и, снимая корку листьев, как черепица покрывавших мох, говорил:

— Сейчас мы посмотрим, что тут за артель.

И действительно, под листьями оказывалась целая шеренга боровиков, выстроенных по ранжиру. Самый крупный из них пробился сантиметров на десять от земли, самый маленький едва раздвинул мох и робко выглядывал на свет.

Дед забирал большие грибы, а маленькие оставлял, чтобы они ещё подросли, и закрывал их опять теми же листьями.

Лёша решился на хитрость: вчера к вечеру он наткнулся на целый выводок боровиков, но они были настолько малы, что мальчик их оставил. Жалко было уничтожать маленькие и нежные грибы, покрытые тонким матовым слоем. Стоило дотронуться до него рукой — и слой этот словно таял, слегка смачивая пальцы чем-то липким. А гриб уже казался испорченным. В плетушке они ничего не прибавят, а к утру грибы подрастут и станут большими. Сегодня этой находкой можно было воспользоваться и сразу стать в глазах деда опытным грибником. И Лёша, отыскав дуб, под которым он видел эти грибы, произнёс:

— А вот мы сейчас посмотрим, что тут за артель.

Мальчик, не дотрагиваясь до листьев, посмотрел на деда. Вот если бы дед сейчас вступил с ним в спор! Мол, не найдёшь ты, Лёшка, грибов!

Но дед промолчал, и Лёша тогда повторил:

— А вот мы сейчас посмотрим, что тут за артель, — и замер.

Листья кем-то уже разворошены, и ни одного гриба. Не было даже боровиков величиною с жёлудь и меньше, хотя вчера к вечеру Лёша видел их тут много. Мальчик был так удивлён, что, позабыв про свою хитрость, обратился к деду:

— Дедуш… Вчерась сам оставил… маленькие, жалко таких.

— Ась? — нарочно переспросил дед. — Не слышу. Сам оставил?

Старик, кряхтя, присел на землю и долго смотрел на место, указанное внуком. Кто-то рвал грибы наспех, не оставил даже самых маленьких, и все они были вырваны с корнем, с белой плесенью, устилавшей гнездо, из которой грибы родятся.

— Дедуш, кто ж это? — спросил Лёша.

Дед уложил плесень на место и сказал:

— Зверь, Лёшка. Только зверь.

— Зве-ерь? Какой, дедуш, зверь? Во-олк?


Амбар всегда привлекал Лёшу к себе, всегда манил. Он был страшный, тёмный и загадочный и поэтому ещё более привлекал внимание мальчика.

Когда там никого не было и Лёше приходилось выполнять чьё-нибудь поручение, он бесшумно открывал большую дверь и вбегал в помещение, пахнущее свежими стружками, масляными красками и ещё чем-то специально амбарным. Он натыкался на верстак или на токарный станок, но боли не чувствовал, хватал вещь, за которой его посылали, и стремительно выбегал во двор.