Лептин окружил Мирто такой заботой, на которую был только способен. Даже как можно чаще стал разговаривать с ней о том, о сем, что для него, молчуна, было непростым делом. Он бы и работу ей никакую не дал, если б она не стала постоянно напоминать, что обещана ей работа. Ловкие маленькие руки Мирто быстро научились вязанию сетей, а уж по части приготовления пищи она для неизбалованного Лептина и вовсе казалась искусницей.
Спал он на глинобитном полу, на связках готовых сетей, уступил ей свое неширокое ложе. Часто по ночам прислушивался к ее тихому, ровному дыханию. И был этим счастлив.
Для него она была несравненной красавицей, он и мысли не допускал, что кому-то может показаться иначе. "Не беда, что такая маленькая, худенькая, - думал он, - зато улыбка у нее такая, такая... ни у кого такой улыбки нет!.."
Он старался не говорить с Мирто о Сократе, лишь иногда вскользь намекал ей, что виной ее недавнего изгнания была не только хозяйка, но и хозяин: он ведь даже и не пытался разыскивать ее!.. А еще Лептин позволял себе иногда высказывать суждение: лучше уж, мол, верить молчунам, говоруны сплошь люди ненадежные...
Так, окружая Мирто заботой и лаской, вскользь понося прежнего ее кумира, неторопливо плел он сеть, в которую угодила она золотой рыбкой, чему он и сам долго поверить не мог.
А поверил, когда сказала Мирто, что зреет в ней новая жизнь. От счастья и о Сократе даже забыл напрочь. Напомнила о нем молва, что философ приговорен к смерти афинским судом. Вздохнул облегченно тогда Лептин: не будет больше мешаться этот сатир!.. А Мирто решил не говорить о суде и приговоре. Сама-то она в тягости уже была, со двора не выходила, ничего не знала...
И вот вновь напомнил Сократ о себе безумной мыслью: "Сократово семя!.."
Лептин уже не мог сидеть на скамейке, хромая, метался по тесному дворику. Однако ненависть к Сократу вовсе не бросала тень на его светлую любовь к Мирто. Ее крики все так же рвали сердце Лептина. Страх потерять ее становился все более непереносимым.
"Уже сегодня Сократ должен умереть, - думал он, - так неужто решил он взять с собою душу Мирто?!."
Ненависть, страх, бессилие... И любовь.
Небо стало предрассветно сереть, померкли звезды.
Крики Мирто становились все тише, бессильней. И вдруг умолкла она. Оборвалось сердце Лептина, бросился он в дом. Увидал: бессильно опустив руки стоит повитуха, сгорбилась даже, хоть совсем не стара, а Мирто лежит нагая, искусанные губы посинели, глаза закрыты голубоватыми веками, полусогнутые ноги сильно разведены повитухой, и все тело бьет дрожь, может быть, предсмертная уже.
