— Не надо терпеть… Не надо… Отдай все мне… Отдай мне все… выплесни… Дай мне… милый… дай мне все…
Он застонал, не отрывая своих губ от ее.
Потом Клайд стоял у окна и смотрел невидящим взглядом на улицу. На него снова и снова медленно накатывали теплые волны, и он нежился в этом тепле.
— Бонни, — тихо сказал он, не поворачивая головы.
— М-мм? — отозвалась с постели Бонни.
Она лежала голая, накрывшись простыней. Волосы спутались, падали на лицо, груди отяжелели… Настоящая женщина… Удовлетворенная… Наполненная…
Он в два шага подошел к кровати, растерянно развел руками.
— Все было правильно?.. Я все сделал, как надо?
— Ты был прекрасен.
Он по-мальчишески обрадовался, и от возбуждения стал заикаться.
— Нет, серьезно: все должно быть правильно. Это очень важно. Ты мне скажи, если что не так, потому что я тогда постараюсь исправиться, научиться. Это очень важно.
Она привстала на локте. Ленивая улыбка озарила ее лицо, а глаза из-под полуприкрытых век лукаво поглядели на него.
— Ни с одной женщиной в мире так правильно не поступал еще мужчина. Ты самый правильный мужчина, самый настоящий.
— Нет, ты мне скажи, если что…
Она протянула к нему руки:
— Иди сюда, и все услышишь. Мы все обсудим.
Он так и поступил.
Без лишних слов.
— Нет, это правда здорово.
Бланш покосилась на К. У., сидевшего за рулем, и отвернулась. Последний раз затянувшись сигаретой, она выбросила окурок в окно.
— Я говорю, здорово, что мы едем вместе, — пояснил К. У. — А то мы никогда даже и не говорили, — продолжал К. У. в присущей ему открытой и дружелюбной манере. — Я слышал, что ты говорила Баку, Бонни, Клайду. У нас много общего.
Бланш заерзала на сиденье и уставилась на маленького круглого К. У. Может, он и прав. Может, у них и правда много общего. По крайней мере, он не похож ни на крутого Клайда, ни на вредную и бессердечную Бонни.
— Что ты имеешь в виду, «много общего»? — осторожно спросила Бланш.
— Даже не знаю, — пожал плечами К. У. — Это я так сказал, для разговора…
Бланш почувствовала смутное разочарование. Ей так был необходим товарищ, тот, с кем можно было бы поговорить, кто мог бы понять ее проблемы. Внезапно ее охватил приступ раздражения.
— Притормози, — крикнула она. — Куда гонишь?
— Я и так ползу — сорок пять, не больше.
В Бланш нарастала тревога, а сегодня ей было особенно тяжело. Она закурила новую сигарету, нервно затягиваясь и выпуская дым.
— Последнее время ты очень много куришь, — улыбнулся К. У.
— Ну и что?
