.
Чист ли ты и свободен от греховных мыслей? Готов ли ты вступить в лоно богини, той, которая была, есть и пребудет вечно, и исполнять во всем ее божественную волю? Готов ли ты ради нее отбросить всякую мысль о земной женщине и трудиться для ее слова, пока твоя жизнь не сольется с ее вечной жизнью?
— Готов! — повторил я.
— Хорошо, — сказал жрец. — Благородный Аменемхат, мы пойдем одни!
— Прощай, сын мой! — сказал мне отец. — Будь тверд и восторжествуй над духовным миром, как восторжествовал над земным. Тот, кому суждено править ми ром, должен возвыситься над ним! Он должен приобщиться Богу и для этого должен изучить тайны Божества.
Будь осторожен! Боги много требуют от того, кто дерзает вступить в круг их божественной славы. Если смертный, вступивший туда, уйдет назад, он будет осужден навеки и бичуем и наказан строго, ибо как велика была его слава, так же велик будет его позор! Будь си лен сердцем, царственный Гармахис! Помни, что кому много дано, с того много и спросится! А теперь, если ты твердо решил, иди, куда мне не дано еще следовать за тобой. Прощай!
На минуту эти серьезные слова поколебали меня. Но я страстно желал быть приобщенным к божествам, не чувствовал в себе зла и так горячо жаждал истины.
— Веди меня, — вскричал я громким голосом, — веди меня, священный жрец! Я последую за тобой!
И мы пошли.
Посвящение Гармахиса. — Его видения. — Гармахис идет в город, находящийся в долине смерти. — Явление Изиды. — Посланницы
Молча вошли мы в гробницу Изиды. Там было темно и пусто, только слабый свет лампады мерцал на украшенных скульптурой стенах, где в сотне изображений повторялась священная матерь, кормившая грудью священное дитя.
Жрец запер двери и задвинул засов.
— Еще раз спрашиваю тебя, — сказал он, — готов ли ты, Гармахис?
— Еще раз, — ответил я, — я готов!
Он не сказал более ни слова, но, подняв с молитвой руки, повел меня в центр святилища и быстрым движением погасил лампаду.
— Смотри перед собой, Гармахис! — воскликнул он, и голос его глухо звучал в торжественной тишине святилища.
Я вглядывался, но не видел ничего. Вдруг из высокой ниши в стене, где был скрыт священный символ богини, донесся до меня звук систры[11]. Я слушал, смотрел, пораженный. В темноте ясно выступили огненные очертания символа богини. Он висел над моей головой и звенел. Я ясно увидел лицо матери Изиды, начертанное на одной его стороне, символ бесконечного рождения, а на другой стороне — лицо ее священной сестры, Нефтиды, означающее конец рождения в смерти.
