Пошел в ванную комнату, бросил взгляд на ножки ванны в виде львиных лап, на матовые стекла овального окошка. Представил: все сто двадцать семь ванных комнат, как две капли похожи на эту. В одни и те же утренние часы в них входят, подобно ему, другие пожилые кардиналы. Посмотрелся в зеркало. Нужно будет побриться – вчера не брился, щетина выросла.
После extra omnes,[11] произнесенного кардиналом-камерленгом[12] в закрытом от всего мира конклаве, прошло пять дней. В эти дни двери дворца опечатаны. Никакой возможности контакта с внешним миром, разве, если очень нужно, через секретарскую камерленга. Все присутствующие обязаны отключить сотовые телефоны. Кое-кто накануне пытался нарушить это правило, но, после угрозы изъятия, вынужден был подчиниться. Известно, что американцы держат сотовый телефон включенным всегда; временами – говорят по телефону беспрерывно. И кто знает – сколько еще других людей во всем мире делают то же самое.
Отодвинул мочку левого уха, чтобы не порезаться, – брился старой опасной бритвой. Правая рука заболела так, что какое-то время он не мог ею двигать. Слышал, что не только он сам, многие жаловались на артритные боли в этот сезон. Сильные спазмы чувствовал и стоя в соборе, вблизи алтаря капеллы Плащаницы, когда совершал торжественное благословение. Внезапно на память пришла сцена благословения urbi et orbi[13] с лоджии Св. Петра.
Прервал бритье, посмотрелся в зеркало, рука с бритвой на весу осталась в воздухе. А если коснуться сейчас острием?… Облокотился левой рукой о край умывальника и опустил глаза.
Нет, нужно что-то менять – его имени нет ни в прогнозах курии, ни вне ее. К тому же, ни в какую группировку он не входит, на помощь хотя бы одного из министерств Церкви надежды никакой. Вот ведь стал кардиналом, а все еще под строгим наблюдением Ватикана. Знал, что принят и почитаем как пастор, более того, как ученый и политик. А! Знал также, что посвящением в сан кардинала обязан папе, уважаемому им человеку. И теперь, после его кончины, представить невозможно, чтобы новым великим понтификом»[14] могли выбрать итальянца, тем более живущего тихо и в тени, как он.
– Если бы божественному провидению было угодно повернуться по-другому, я мог бы остаться внизу, в моей епархии, жил бы как ты… – обратился папа к нему не смущаясь присутствия нескольких близких друзей, за завтраком после консистории, на которой он стал кардиналом. И тут же добавил: – Говорят, у тебя мало духовных сыновей, да и разводов много…
