— пришел я, наконец, в себя. — Не смей ничего от меня требовать!
— А я продолжаю требовать, чтобы вы оставили в покое моих друзей и соратников-траммелитов! — заорал Траммел. — Я не позволю вам их беспокоить, тревожить и разговаривать с ними! Это прекрасные, порядочные мужчины и женщины, и я не допущу, чтобы вы с вашими отвратительными моральными устоями и грязными мыслями...
— Ах ты, липкий негодяй! — наклонился я вперед и, опираясь на стол руками, так вперил взгляд во «Всемогущего», что он слегка отшатнулся. — Еще одно слово, и я вгоню твои зубы в твой желудок! — Он явно хотел что-то сказать, но я не дал ему такой возможности, нападая: — Это у меня-то грязные мысли? Да это ты и твои безмозглые «наставники» по уши в грязи и грязных деньгах, которыми эти ваши слепые траммелиты вас осыпают!
С усилием я заставил себя остановиться. Все равно, что бы еще ни сказал, эффективнее и умнее только что высказанного уже не получится.
Теперь «наставники» встали. Лица их были возбуждены, они размахивали руками. Только восьмой человек продолжал сидеть и почти счастливо скалиться, глядя на меня. Он явно развлекался. Но остальные отнюдь не развлекались.
Траммел брызгал слюной. Низенький, плотный тип с лицом, напоминавшим яичницу с ветчиной, — с большими желтоватыми глазами и розовыми щеками, — все время почему-то подпрыгивал. Эндрюс, с маленькими усиками, грозила пальцем и кричала:
— Люди, подобные вам, заставляют нас бороться с грехом!
Я позволил ей выкричаться и повернулся, чтобы уйти.
Траммел заорал:
— Погоди минуту, ты, животное! Мы не позволим...
— Заткнись! — До этого момента я собирался уйти тихо, но теперь повернулся к нему лицом. — И прекрати говорить, что ты мне позволишь и что потребуешь!
— Ты что, не слышал, что я сказал? — вопил Всемогущий.
— Если спрашиваешь, то, наверное, тоже не слышал, что я сказал. Я вас всех уничтожу, если мне представится для этого хоть малейшая возможность!
Угроза неожиданно подействовала — наступила тишина. Никто не произнес ни слова, даже не раскрывал рта. Лицо человека, казавшегося мне знакомым, все еще сохраняло улыбку. Я повернулся и начал спускаться со сцены.
Когда уже подошел к выходу из шатра, Траммел крикнул мне вслед сдавленным голосом:
— Вы совершаете большую ошибку, разговаривая с нами в таком тоне, Скотт!
Продолжая идти, я оглянулся через плечо:
— Конечно. Кстати, вы нашли вашу порнографическую библиотеку, Траммел?
Он не ответил, а я вышел.
