Неожиданно, на длине волны 45, Павлик уловил сигналы по Морзе. Они повторяли одно и то же: «Частота для нашей работы неподходящая. Слышу сигналы телефонной связи. Работайте на этой волне!»
Наступил краткий перерыв. Потом, после того, как радист попросил ответить, хорошо ли его слышат, он сообщил: «Пришлите обученных людей. Сообщите номер связи с АК. Рапорт!»
Снова наступила пауза.
— Те же самые, — обрадованно шепнул Павлик, сам не понимая, почему его так волнует эта случайная радиосвязь. Сердце его сильно билось.
— Очевидно, да, — безразличным тоном ответил Толстячок. — Мало ли у нас развелось радиолюбителей? Болтают о чём-то!..
Павлик удивлённо посмотрел на него, но в этот момент аппарат снова затрещал, и они оба стали внимательно прислушиваться.
— Отметка одиннадцатая упорно молчит. Свяжитесь с нею! Ограничьте посещения тех двух. Предположения оправдываются. Сегодня вертолёт сделал тайную зарядку. Будьте готовы вечером проследить за световыми сигналами. Следите за лучом из ЦС Орлиного Гнезда. Дайте рапорт!
Передатчик умолк.
Страшно взволнованный, Павлик выскочил на середину палатки. Красивые черты его загорелого лица одновременно выражали изумление, смелость, неудержимый порыв к чему-то. В глазах у него горела жажда действия, жажда подвига.
— Орлиное Гнездо! Ты слышал? — возбуждённо крикнул он стоявшему перед ним в невозмутимо спокойной позе Толстячку, в глазах которого светилась ирония.
Вдруг Павлик ударил товарища по плечу так, что тот еле удержался на ногах, а сам выбежал из палатки с такой быстротой, будто ему прижгли пятки.
— Ну, чего ты загорелся как сухой хворост? — крикнул ему вдогонку Толстячок.
Павлик ничего не ответил. Выскакивая из палатки, он сорвал с головы часового, удивлённо уставившегося на него, большую соломенную шляпу и забросил её на самую макушку ближайшей сосны. Часовой сердито завопил, а Павлик, с резвостью жеребёнка перемахнул через колючий боярышник и исчез в лесу, громко крича:
— Са-ша! Са-шок!
Человек никогда в жизни не должен зарекаться.
Бертольд Брехт
С наступлением ночи над горным хребтом собрались чёрные громовые тучи. Чем плотнее окутывала ночь притихшую землю, тем чернее становились низко стелющиеся над нею тучи.
В палатках молодёжного лагеря замолк смех и разговоры, светились керосино-калильные лампы и как жёлтые глаза дракона уставились в лицо разъярившейся буре. Наступил один из тех моментов, когда сердце содрогается от мощи стихий.
