Профессор заворочался в кресле, утёр платком потный лоб.
— Почему не даёт показаний рудоскоп? Почему проваливаются в кусты буры? Куда они там деваются в этих ямах, в этом беспросветном подземном царстве? И как в него заглянуть? Может быть, удовольствоваться результатами работы на периферии разведываемой области и направить туда металлургов? Нет, это привело бы к ещё большей путанице! Неужели под верхним слоем нет скальной породы? А может быть, это какой-то гигантский катаклизм… и мы висим над бездной?.. Но ведь рудная жила — реальность. Она теряется, но всё же существует.
Профессор встал из-за стола, подошёл к окну и поднял штору. Перед его глазами снова открылась вся область разведки, утопающая в зелени. Стройные ели покрывали горные склоны, колыхалась сочная трава лугов, порхали бабочки, пели жаворонки, верещали кузнечики. Профессор провёл ладонью по разгорячённой голове и глубоко вздохнул.
«Молчишь, молчишь, старая Родопа! Ничего не хочешь раскрыть перед нами. А по тебе прошли миллионы поколений, над тобой пронеслись миллионы событий, произошли миллионы изменений. Твои вершины отражались в водах Тетиса, называемого теперь Средиземным морем, чтобы потом погрузиться в них в конце эоцена. Тебя заливала риолитная вулканическая лава. Миоцен потрясал твою каменную грудь — чередовались катаклизмы, разрушения, провалы, восход! Ты многолика, Родопа, а потому ты такая молчаливая. Но ты должна заговорить и… конечно, заговоришь!..
Заложив руки за спину, он снова вернулся к столу. Из-под насупленных бровей обвёл взглядом окружающую его обстановку, как бы отыскивая притаившуюся беду, чтобы взглянуть ей прямо в лицо. Потом он сбросил пиджак на спинку кресла, вышел на лестничку, взял стоявший там на ступеньке деревянный ящик с рудоскопом, сунул в карман блокнот и быстро вышел наружу…
Сжав губы, как бы негодуя на весь мир, он направился к острым скалистым вершинам Орлиного Гнезда. Он шёл, опустив голову, и что-то бормоча себе под нос.
— Ни один геолог не усомнится в правильности показаний прибора Штекарта. Допустим, что моему рудоскопу не хотят верить. Ведь мы, болгары, такие — мы своему ещё не верим. Но маятнику? Что же, и ему верить нельзя? Ведь колебания-то налицо! Они-то не случайны. Так проверьте! Если нужно, в землю заройтесь, но проверьте!.. Именно в землю… Они, видите ли, не желают копаться в старых выработках. А чего же они хотят? «Открывать» только то, на что сама земля им указывает? Ну, да там простым глазом видно, что есть руда. Сама жила показывает. Вот здесь, здесь надо выяснить, почему…
