Грегори привез Камиллу в очень милый уютный бар с «живой» музыкой. Они уселись за свободный столик и принялись изучать меню. Грегори, судя по всему, вовсе не горел желанием с ней разговаривать, и Камилла чувствовала себя не в своей тарелке. Ели они тоже молча. Наконец к Грегори вернулось его обычное язвительное настроение, и он разговорился. Если можно называть разговором череду явных издевок.
— Что за город, в котором ты жила? Я ни разу там не был. Для меня он — настоящая провинция.
— Совсем он не провинция, — возразила Камилла. — С чего ты взял?
— Ты так оглядывалась по сторонам, когда сюда вошла, будто в первый раз в баре. А судя по тому, что у тебя не оказалось вечернего платья, то в ресторане ты ни разу в жизни не была.
Камилла покраснела: ей было неприятно, что Грегори, в общем-то, угадал реальное положение вещей.
— Я бывала в барах, у нас их полно. Просто мне понравилось оформление. Здесь очень мило.
— Ты почти ничего не ешь. Диета?
Камилла фыркнула.
— Вряд ли целесообразно сидеть на диете при такой работе, как моя.
— Ты недовольна своей работой? — притворился удивленным Грегори. — Может, хочешь уволиться? Или ты нашла что-то получше?
Камилла снова фыркнула.
— Пока не нашла. А насчет моей секретарской деятельности… Я к ней привыкаю, и она меня устраивает.
— Странно, не правда ли: тебя устраивает твоя деятельность, а меня нет.
— В смысле?
— Ты отвратительно работаешь: ужасно медленно. У меня до тебя была крайне тупая секретарша, но даже она работала много лучше тебя.
У Камиллы появилась желание воткнуть вилку в бок Грегори, но она лишь фыркнула — в третий раз.
— Если я тебя не устраиваю, можешь меня уволить.
— Не могу. — Грегори притворно вздохнул и развел руками. — У тебя чрезвычайно сильный покровитель — моя мама. Боюсь, она откажется от меня, если я тебя выгоню. Похоже, ты каким-то непостижимым образом подобрала ключик к ее сердцу. Впрочем, в случае с моей мамой это нетрудно. Она жалеет всех нищих и убогих.
Камилла вскочила и бросилась к выходу. Грегори догнал ее уже на улице и, схватив за руку, рывком развернул лицом к себе.
— Пусти меня сейчас же! — вырывалась Камилла.
— Перестань, ты привлекаешь к нам внимание, — прошипел ей в ухо Грегори.
— Ты сам виноват в этом! — вскричала Камилла, которой было плевать на прохожих: ее в этом городе никто не знал. — Пусти!
— Ну и катись. — Грегори неожиданно выпустил ее руку и пошел обратно в бар, откуда уже выглядывал обслуживавший их столик официант: он боялся, как бы клиенты не ушли, не заплатив. У двери Грегори остановился и, повернувшись к Камилле, бросил: — Посмотрим, как ты доберешься до дома одна, без цента в кармане.
