Торговец собрал остатки своих воспоминаний о галантном обращении и подошел к незнакомке.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — спросил он, протягивая даме руку.
Когда леди с его помощью как раз ступила на землю, Микаэла, держа в руках новую посылку с медикаментами, обернулась и увидела ее.
Она остановилась в изумлении.
— Мама! — воскликнула она и удивленно взглянула на приехавшую. — Что ты здесь делаешь?
Дама тоже, казалось, была удивлена. Она осмотрела Микаэлу сверху донизу.
— Я получила телеграмму, что ты якобы при смерти.
— Телеграмму? — Брови Микаэлы поднялись.
— Ну да, — включился в разговор Мэтью, — мы же не знали, останешься ли ты жива, когда ты заболела гриппом.
Микаэла заметила неуверенное выражение лица ее матери, которая увидела Мэтью.
— Мама, это Мэтью, Колин и Брайен, — быстро представила Микаэла детей.
Миссис Элизабет Куин широко раскрыла глаза:
— Микаэла, я вспоминаю, что ты советовалась со мной о воспитании детей, но… — Она замолчала.
— Быть может, сейчас как раз и возникли обстоятельства, когда ты мне сможешь посоветовать, — ответила Микаэла.
— Сначала я хочу найти отель и принять ванну, — сказала миссис Куин решительно.
Микаэла с сожалением пожала плечами.
— У нас здесь нет отеля. Ты можешь остановиться у нас, — предложила она. — Мне нужно только быстро навестить одного пациента. Я думаю, тебе не трудно будет подождать минутку.
— Неужели не сможет подождать пациент? — с вызовом спросила ее мать.
Микаэла про себя вздохнула. Еще когда был жив ее отец, мать не понимала, что означает профессия врача. Так или иначе, Элизабет Куин пришлось дожидаться в коридоре бывшего пансиона, пока ее дочь примет последнего пациента. К несчастью, как раз сегодня перед обедом в коридоре заблудилась любопытствующая свинья из соседнего дома, так что Микаэла боялась, что у матери вряд ли будут благоприятные впечатления от ее импровизированной практики.
Дружеское предложение Брайена скрасить ожидание — посмотреть слепую лошадь Роберта миссис Куин тоже категорически отвергла. Вместо этого она решила совершить небольшую прогулку по окрестностям. При этом она стала свидетельницей выяснения отношений между хозяином салуна Хэнком и Хоресом, которое кончилось рукоприкладством. Телеграфист хотел накоротке поговорить с Майрой, что Хэнк мог позволить только при полагающейся оплате в размере пяти долларов. У Хореса же, как назло, ничего не было.
Около полудня Микаэла со своей матерью и детьми выехала из города. В свете еще только чуть пригревающего весеннего солнца деревянный дом выглядел мирно и как бы приглашал в него войти.
