Она снимала «Бони Эм».
Мисти с редактором склонились над ее обзорными листами. Терри никогда прежде не видел обзорных листов — это были листы глянцевой черной бумаги с сеткой крошечных кадров. Они обводили понравившиеся кадры красным маркером, пока не выбрали один-единственный, поставив рядом с ним крестик. Как поцелуй, подумал Терри, уже успев отчаяться и потерять всякую надежду. Эта девушка играла в другой лиге…
— Я знаю, что они абсурдны, — продолжала Мисти. — Но помните, как Уорхол говорил: «Все пластмассовые — а мне нравится пластмасса».
Затем она вдруг подняла голову и перехватила его взгляд. Терри попытался выдавить из себя улыбку, но в результате его лицо только искривилось в дебильной ухмылке. Мисти нахмурилась, отчего стала еще симпатичнее и этим только добила его окончательно. А потом за ним пришли.
Они заглянули в его отсек, длинноволосые, одетые в вылинявший деним, — их словно не коснулись изменения, происходящие там, что Терри и остальные журналисты называли «улицей».
— Куришь, приятель? — спросил один из них.
Терри тут же спрыгнул со стола, принял стойку «смирно» и протянул им пачку сигарет. Парни с улыбкой переглянулись.
Пять минут спустя Терри чуть не помер. Сжимая в руке гигантский косяк, он бился в ознобе, а по спине у него струился пот, отчего футболка прилипала к телу. Ему хотелось лечь. Ему хотелось, чтобы его вырвало. Ему хотелось, чтобы все это закончилось.
Наконец парни перестали надрываться от хохота и начали проявлять некоторую обеспокоенность. Их лица плавали у Терри перед глазами. Один из них силой вырвал косяк из его скрючившихся пальцев.
— Ты как, приятель?
— Он, похоже, в отрубе.
Они стояли в тени внушительного серого небоскреба, в котором находились офисы «Газеты». Все строение было битком забито офисами журналов — обо всем на свете, от коллекционирования марок, охоты на лис, автомобилей, футбола и вязания до музыки, — на каждом этаже по три редакции. Здание возвышалось над куском пустыря и парковкой и выходило окнами на серебристые воды Темзы, где дремали буксиры.
— Мне как-то плохо, — крякнул Терри. — Я посижу. Пока не полегчает.
Они ушли, бросив его на произвол судьбы. Это было… как же это называется? Какое слово сотрудники «Газеты» твердили весь день напролет, когда происходило что-то не совсем обычное? Как, например, визит той дамы, которая принесла сэндвичи, потому что у нее закончились булки с сыром и помидорами? Ах, да, — Терри вспомнил это слово. «Нереально». Его мозг словно в трясину засосало. А желудок, казалось, поднимался вверх по горлу. Простонав, Терри прижался липким от пота лицом к стене здания и почувствовал, как она ускользает от него. Нереально? Ха! Да он конкретно траванулся!
