Птицы поют, пели они. Птицы не спят. О чем поют птицы? Они велят людям сбросить цепи. Они говорят, что этот день близок.
Ндабула и его старейшины, воспользовавшись танцем, постарались оттеснить юных храбрецов подальше от судьи. Белые вздохнули свободнее. Вождь вернулся и встал рядом с Хемпом, свирепо нахмурившись. Глаз его почти не было видно, а короткий крючковатый нос блестел от пота и грязи.
— Больше ничего нельзя сделать, — сказал он. — Они будут танцевать до захода солнца.
— Хорош танец! Какой же ты вождь, если даже эти мальчишки не уважают тебя?
— Скажи правительству, что оно разоряет нас. Оно уничтожает наших вождей и целые семьи. Оно прижимает Нас так, что наши ребра трещат. Молодые люди работают ради денег, а вы забираете у них эти деньги. Они не уважают ни вас, ни нас, потому что мы посылаем их работать. Молодой человек, не почитающий своего отца и свою мать, проклят. Скажи правительству, что они обрекают весь наш народ на проклятье. Скажи им, Мэтью!
— Ты поплатишься за это, Ндабула.
— Какое это имеет значение? Мы все страдаем.
Танцующие услышали последние слова судьи.
— Хо! Они заставят нас поплатиться за это! Бери нас! Хватай нас! Стреляй в нас!
Издевки и насмешки слились в нарастающий вопль. То подступая, то столь же внезапно отступая, зулусы вносили смятение в ряды врага старым как мир способом. Нервы полицейских сдавали. Один выстрел — и весь отряд Хемпа будет растерзан.
— Вели полицейским опустить оружие, — крикнул Ндабула сержанту.
— Идите… Берите наши деньги… Сдирайте с нас шкуру… Грабьте нас, разбойники… Дерите с нас шкуру, пока мы не пролили вашу кровь.
Сквозь весь этот гул до ушей белых представителей власти доносились обрывки проклятий. За спиной судьи молодые воины издали боевой клич, от которого кровь стыла в жилах. Наиболее возбужденные вырвались вперед и начали свирепый гийя, военный танец, призывающий к смерти и победе. Ндабула понял, чтό сейчас произойдет, и вместе со старейшинами бросился им навстречу. Старики изо всех сил стали колотить палками молодых воинов. Кровь сочилась из ран. Ударить вождя или старейшину было невозможно, поэтому ряды молодых дрогнули и отступили. Ндабула образовал широкую брешь в их кольце.
— Индаба окончена, — сказал он Хемпу. — Пусть светит тебе солнце на твоем обратном пути.
С высоко поднятой головой судья прошел по узкому коридору, образованному старейшинами. За ним, сохраняя образцовый порядок, двинулись полицейские. Зулусы смотрели, как они удаляются: квадратная спина и черная шляпа Мэтью Хемпа над высоким сиденьем коляски, блестящие на солнце хвосты лошадей, карабины, свисающие с седел. Люди запели:
