Запись остановили.
— В чем дело? — чуть заикаясь и пуча глаза, спросила Раневская.
Обмирая, стараясь спасти ситуацию, Голикова сказала:
— Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение…
— А… Деточка, включайте.
Запись пошла.
Отчетливо и уверенно Раневская произнесла:
— ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!!
Потом вся студия сбегалась слушать этот «феномен», грохотавший на всех этажах здания на улице Качалова.
«Феномен» Рины Зеленой выразился иначе.
Зеленая говорила:
— Григорий Васильевич Александров был самым обаятельным человеком, которого мне приходилось когда-либо встречать. Знаете, эти его рассказы о поездках, о путешествиях, о том, как он был в гостях у Чаплина…
Ведущая (Голикова). С Любовью Петровной…
Зеленая. Ну да, с ней… Эти его рассказы, такие волнующие, живые — он был превосходный рассказчик, с таким юмором… Помню, мы снимались в «Весне», в Праге… По дороге на съемку он попал в автокатастрофу…
Ведущая. Да, с Любовью Петровной…
Зеленая. С ней, конечно… Так вот, я так переживала. Он так мужественно руководил съемками из больницы…
Ведущая. Рина Васильевна, Орлова в этот момент, кажется, снималась в гипсе…
Зеленая. Ну, да, да, конечно снималась, он виртуозно выстроил ей мизансцены, вообще — роль, он замечательно организовал весь съемочный процесс. Должна вам сказать, что я никогда не думала…
После получаса этой борьбы ведущая отступилась. Зеленая безостановочно говорила еще полтора часа. Это был монолог страсти и ревности восьмидесятилетней женщины, по-прежнему влюбленной в своего кумира, вспоминавшей умопомрачительные детали: аромат пивного погребка в Праге, сорта пива, марку служебной машины, возившей их на съемку, реплики Александрова, его шуточки, жесты, привычку, чуть растягивая слова, говорить о том, что…
Время шло, вывести Зеленую на Орлову казалось невозможным.
«И чего пришла со своей любовью, — в панике думала Нонна Юрьевна. — В передаче об Орловой не сказать о ней ни слова!..»
— Ну, что Орлова! — с телепатической внезапностью произнесла Зеленая. — Орлова была великая советская актриса, лауреат многих Сталинских премий… Вообще лицо у нее было довольно противное, пока за нее не взялся Григорий Васильевич, который, как никто, умел…
После этого Зеленая еще полчаса вспоминала любимого режиссера.
Из всей этой радиомемуаристики удалось выжать не больше минуты эфирного времени.
