Я сидел рядом с Иосифом бен-Маттафием на краю пирса в кесарийском порту.
Он сгорбился, опустил голову на грудь, как старик. Когда он повернулся ко мне, его лицо было бледным, а взгляд растерянным. Я был ошеломлен. Я не узнавал того гордого и уверенного в себе человека, которого видел три дня назад по прибытии в Кесарию.
Иосиф встретил меня во дворце Веспасиана.
Трибуны и центурионы, толпившиеся у входа, расступились и дали ему пройти. Я удивился равнодушию, с каким он приветствовал их. Этот человек сражался с ними в течение долгих недель, лил кипяток на головы римских солдат. Теперь он был пленником, но выглядел гордо и независимо.
Рабы несли за ним длинные цепи, которые еще сковывали его руки и ноги, но сам он, казалось, не обращал на оковы никакого внимания.
Иосиф остановился передо мной, скрестил руки на груди, подождал несколько мгновений, словно предоставляя свидетелям нашей встречи возможность подойти поближе и услышать наш разговор. Он слегка приподнял раскрытую ладонь, приветствуя меня.
— Ты приехал из Египта, Серений. Мне говорили, что ты встречался с префектом Тиберием Александром. Я знаю, солдаты его легиона отказались признать власть Вителлия. Это так? Первого июля когорты Веспасиана провозгласят его императором. Мне рассказали об этом сегодня утром.
Он посмотрел вокруг, и высокомерие, звучавшее в его голосе, привело меня в замешательство.
— Если ты все знаешь, — ответил я, — то зачем спрашиваешь и зачем мне отвечать тебе?
Он, казалось, не слышал меня.
— Я принял гонца от твоего друга Иоханана бен-Закая, который также и мой друг. Это сообщение опередило тебя на несколько часов. Бен-Закай и его посольство были у префекта Тиберия.
Он повернулся к центурионам и трибунам.
— Вы знаете, почему римлянин, префект империи, солдат Рима не желает подчиняться Вителлию? Потому что Вителлий лишен всяких добродетелей, он радуется гражданской войне. Увидев восемьдесят тысяч трупов после битвы в Бетриаке, Вителлий сказал: «Труп врага хорошо пахнет, но труп соотечественника пахнет еще лучше». Разве так может говорить император? Вителлий не может править. Бог сказал мне: «Спаситель придет из Иудеи!»
Трибуны и центурионы подняли оружие, начали выкрикивать имя Веспасиана и стучать ногами по мраморному полу. Казалось, весь дворец задрожал.
Немного погодя появились Веспасиан и Ценида. Веспасиан попросил Тита подняться вместе с ним на возвышение.
В нескольких шагах от Тита я увидел Беренику. В ее черных волосах сверкала жемчужная диадема. Покрывало спадало с ее головы, она поправляла его, и тогда можно было различить белизну ее рук и очертания груди.
