– Я всегда восхищаюсь людьми, которые твердо отстаивают свои принципы, – словно подслушав его мысли, сказал Армандо и сделал небольшой глоток. – Говорят, что правда всегда торжествует, но, к сожалению, это не так.
Скорей бы уж он открыл перед ним свои карты. Помощник прокурора чувствовал, что его нервы напряжены до предела.
– Ваша мать была обречена. Она все равно бы умерла, – вдруг тихо сказал Армандо.
Чезена застыл, пораженный тем, что депутат знает о тайной боли, которая много лет жила в его сердце.
– Ее никто уже не мог спасти, – словно издалека донесся до него голос Дзани. – Поверьте, врачи сделали все, что было в их силах. Ваша ненависть к людям в белых халатах несправедлива. Вы смешиваете два понятия – месть и правосудие.
Когда-то люди верили священникам и от них ждали милости, успокоения, отпущения грехов, вечной жизни. Потом на смену жрецам веры пришли врачи и стали в своих стерильных, сверкающих белизной храмах решать человеческие судьбы, по собственному усмотрению даруя или отнимая жизнь. Чезена не мог без содрогания вспоминать жестокую агонию своей бедной матери, он был уверен, что врачи убили ее: лечили от артроза, а рак проглядели!
– Я вижу, вам все обо мне известно, – сказал помощник прокурора, став белым, как полотно.
– Может быть, и не все, но о ваших любовных похождениях у меня есть кое-какая информация.
– Вот вы и добрались до шантажа, – презрительно скривив свои тонкие дрожащие губы, заметил Чезена.
– Нет, уважаемый Чезена, на этот раз вы ошибаетесь. Мы добрались до того места, откуда открывается выход.
Помощник прокурора резко наклонился вперед и прошептал, глядя прямо в глаза Армандо:
– Вы меня не остановите!
– Одобряю вашу решимость, – ответил ему Армандо, – но хочу предостеречь: по-моему, вы совершаете ошибку, которая может стоить вам карьеры и погубить ваше незапятнанное имя.
– Вы даром теряете время, депутат Дзани, – с пафосом сказал Чезена.
– Еще несколько слов, прокурор. Представьте себе, что некто засвидетельствует, что вы силой овладели малолетней сестренкой Дианы Браун. Служитель закона, подозреваемый в изнасиловании несовершеннолетней, – это позорное грязное преступление или нет, как вам кажется?
– Вы не имеете права! – помощник прокурора буквально задохнулся от злости. – Мои отношения с…
– Ваши сексуальные отношения с пятнадцатилетней девочкой уголовно наказуемы, – холодно произнес Армандо.
– Но с моей стороны не было никакого насилия! Она пошла на это добровольно.
