Джулия занимала особое место в его жизни. Глядя в ее яркие глаза, в которых плясали искорки, он вспоминал прошлое. Точно такие же искорки плясали и в глазах Кармен, только их воспламеняла любовь, а не гнев, как у Джулии.
В тот день она кого-то встречала в миланском аэропорту, и этот кто-то не прилетел. Увидев Армандо, она протянула ему с английской тщательностью упакованную коробочку, желая, видимо, избавиться от непригодившегося подарка.
– Тот, кому предназначался этот одеколон, не явился, – сказала она. – Можно я подарю его вам?
Она притягивала его к себе и одновременно отталкивала своими резкими выпадами. Неожиданные вспышки ее гнева были ему непонятны. Может, она знала о том, что было между ним и ее матерью, и осуждала его? Армандо терялся в догадках.
Он завязал галстук, надел пиджак, бежевое шерстяное пальто, взял папку и вышел в ярко освещенный холл, где у двери лифта его уже поджидал телохранитель. Он жил в служебной квартире на площади Навона, и с тех пор, как в Италии начался политический терроризм, его всегда встречали и провожали охранники.
Сев в машину, стоящую у подъезда, Армандо стал вспоминать поездку в Модену и встречу с Джулией на кладбище. Как она сказала тогда, увидев елочку, которую он принес на могилу Кармен? «Если бы мама была жива, ей бы понравилось, но, к сожалению, ваш подарок запоздал».
А что он должен был делать, по ее мнению? Увезти Кармен на белом коне в сказочную страну счастья? У нее был муж, двое детей, и еще неизвестно, хотела ли она этого сама. Армандо знал, как трепетно Кармен относилась к семье: муж, дети – для нее это было святое. Ему же было тогда всего двадцать, он был моложе Кармен и не хотел себя связывать – у него были большие планы на будущее.
Короткая вспышка любви оставила в его сердце глубокий след, возможно, даже самый глубокий. Позднее женщины, хоть и доставляли ему приятные минуты, никогда не играли главной роли в жизни Армандо, любовные истории были лишь эпизодами на его пути к достижению успеха. В бурные шестидесятые годы, когда зародилось феминистское движение, с ним переспала одна из самых неистовых его участниц, причем, надо сказать, инициатива исходила от нее. Вскоре после этого она в «правдивом» интервью заявила, что в постели Армандо Дзани «не ахти». Теперь этот эпизод из давнего прошлого не вызывал у него ничего, кроме улыбки.
Машина медленно продвигалась по запруженным улицам Рима, то и дело застревая в пробках, но Армандо, погрузившись в далекие воспоминания, ничего не видел вокруг. Да, Кармен он не забыл, как всех прочих, потому что она была первой женщиной в его жизни, дочерью его командира и матерью Джулии. С Джулией его познакомил Убальдо Милкович, а потом он каждое лето видел ее в Модене, когда приезжал из столицы в родной город. Тогда ему казалось, что эта немного странная девочка относилась к нему с симпатией, зато теперь, когда она выросла и их редкие встречи стали почти случайными, он слышит от нее одни лишь колкости и упреки.
