Осторожно открыв крышку, Джулия замерла. Первое, что бросилось ей в глаза, была губная гармошка.
– Она играет?
– Попробуй и узнаешь.
Джулия поднесла к губам блестящую гармошку и издала несколько неуверенных звуков.
– Она твоя? – осторожно спросила девочка, не решаясь попросить у матери такое сокровище.
– Когда-нибудь она станет твоей.
– Правда? – вспыхнув от радости, спросила Джулия и бережно положила гармошку на старую потрепанную книгу, на обложке которой было написано «Мать».
– Больше нет вопросов? – с улыбкой спросила Кармен.
– Есть. Можно посмотреть фотографию?
Женщина молча протянула девочке фотографию, на которой выглядела бесконечно счастливой рядом с каким-то молодым красивым парнем.
– Вот ты, – водя пальчиком по фотографии, сказала Джулия. – А это кто?
– Правильно, это я, – Кармен сделала вид, что не услышала вопрос.
– Это было давно?
– Давно. Тебя тогда еще на свете не было. Это в горах. Я была там с дедушкой.
– А он? – Джулия показала пальцем на парня.
– Он партизанил вместе с отцом. Его звали Гордоном.
Кармен взяла у дочери фотографию, положила в коробку и закрыла крышку. Тихо вздохнув, она загнала воспоминания в самый глубокий тайник своего сердца.
– Теперь я понимаю, почему ты улыбалась, – заявила Джулия. – Гордон – очень смешное имя.
В тот день Джулия впервые увидела своего отца.
Встретились они позже, когда Джулии было одиннадцать. Она гостила у деда в Модене, и в тот день он повел ее в «Молинари» – самое дорогое кафе в центре города. Оно находилось на виа Эмилия; в двух шагах от главного собора и его высокой колокольни. Кафе славилось свежей выпечкой и большим выбором мороженого.
Убальдо Милкович заказал кофе с коньяком для себя и мороженое для внучки. Расправляясь с огромной порцией, Джулия чувствовала себя на седьмом небе. Вот это жизнь! Не то что у них дома на улице Тьеполо, где дни проходят так однообразно, что можно умереть от скуки. Дед был здесь своим человеком. Ему улыбались, с ним здоровались, хлопали по плечу, шутили. Бывший командир партизанского отряда пользовался любовью и уважением среди горожан.
Вдруг гул голосов стих, и глаза присутствующих устремились на красивого тридцатилетнего мужчину с живым веселым лицом, который в эту минуту появился на пороге кафе. Он выглядел очень элегантно в дорогом, безукоризненно сидящем на нем костюме, и только большие жилистые руки выдавали в нем крестьянина.
Незнакомец направился к столику, за которым сидели Убальдо и Джулия.
