Так вот, этих русских греков в течении нескольких дней выкосили до единого. Это была страшная картина: вопли жен и детей, душераздирающие крики и гул моторов. Чекисты хватали отцов, бросали их в «Черный ворон» (закрытая автомашина черного цвета, прозванная народом «Черный ворон»). Следом выскакивали матери, жены, дети и вопили благим матом. Мы — наша семья — жили на Греческой улице и были свидетелями этой картины. Я помню, как со страхом выглядывал из комнаты и побледнел, когда забирали живущих напротив нас греков. В одном доме жило три брата. Они были многодетными. Чекисты забрали всех троих братьев и их старших сыновей. Младшие — подростки и дети — плакали, провожая своих отцов.
За месяц до арестов греков, в семье близко знакомых нам греков, умер отец. Убитая горем его жена часто приходила к нам. Поголовные аресты греков увеличили горе. У нее забрали трех сыновей. Младшему было 18 лет. Несчастная мать потеряла рассудок.
Недалеко от нас жид старый грек — сапожник. Ему было более семидесяти лет. Его арестовали, но живого не довезли. Он умер в «карете» НКВД.
Греческий священник, глубокий старик, умер сразу же во время обыска от разрыва сердца. Греческую церковь, после ареста греков, закрыли. Русские храмы, к этому времени, уже давно были закрыты. После закрытия греческого храма прекратились всякие Богослужения в городе.
Вскоре началась высылка из СССР греческих подданных.
В Таганрогском порту разыгралась драма, которую мне пришлось наблюдать. Греческо-подданных матерей (отцов всех арестовали — подданных и не подданных) погружали на пароход, их детей, советско-подданных, оставляли в СССР. Рыдания, обмороки и плач детей, сопровождали трагедию. Малые дети навеки расстались со своими матерями. Я провожал своих двух друзей, с которыми вместе играл еще ребенком. Будучи соседями, мы вместе выросли, стали подростками. Они ни слова не знали по гречески. Они были русскими мальчиками. По непонятной для них причине только потому, что они случайно оказались греческими подданными, они принужденно покидали родину.
Такая трагедия постигла русских греков в 1937-38 г. г. не только в Таганроге, но и по всей территории СССР. Подобное происходило и с другими иностранцами.
Потеряв отца нам стало жить еще труднее. После его ареста пришли чекисты и описали все имущество. У нас забрали все, даже материнское приданное. Нас выбросили из коммунальной квартиры. Мы поселились в полуразваленном помещении, которое было списано, как нежилое. Горе сломило мать и она, получив невроз сердца, подолгу лежала после сердечных припадков. Если бы не помощь сестер, не выжить бы нам.
