Конкурс удерживал их друг подле друга. Если им суждено проиграть, то оба разойдутся в разные стороны, каждый вернется к своей постылой жизни, к пустоте.
К одиночеству.
Изабель не могла согласиться с этим.
Джон опустил руки и стал задумчиво глядеть вдаль, на луг. Изабель собрала остатки завтрака и тихонько села рядом. Он притянул ее к себе, и она склонила голову ему на плечо. Потом он медленно опустился на спину и увлек ее за собой. Она уютно пристроилась, вплотную прижавшись к нему, удивляясь про себя тому, насколько ее тело гармонировало с линиями его тела. Ее рука легла ему на грудь, и ладонью она чувствовала биение большого и доброго сердца.
Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, погруженные, как ей думалось, в размышления.
Изабель разглядывала тент над головой, а мысли ее витали вокруг Беллами Никлауса. Она знала его раньше… она была в этом уверена… этот его взгляд. Он читал в ее душе и сквозь нее видел рождественские праздники в другие годы ее жизни, как будто он на них присутствовал. Ей казалось, она и сама видела его там. Может, конечно, не так, как видят людей и предметы и вообще реальный мир, но все равно совершенно явственно. Не в книжке ли? Или в пригласительном билете? Или на красочной открытке? Есть в нем что-то такое знакомое, родное. Какая-то теплота и приветливость. Что-то…
Изабель резко села, и волосы упали ей на лицо. Откинув их назад, она уставилась прямо на Джона и изрекла:
— Я знаю, кто такой Беллами Никлаус.
Ожидая раскрытия этой тайны, Джон скептически выгнул бровь.
— Он — Санта-Клаус.
Рот Джона искривила гримаса сомнения.
— Ты думаешь?
— Да! Говорю тебе, это так. Я думала, что уже давно забыла про Санта-Клауса. Но Беллами — это он.
— Ну, понимаешь, я никогда по-настоящему не верил в Санта-Клауса, так что для меня он по-прежнему Никлаус.
— Ах, ты должен поверить в него. Мне кажется, сам дух этого конкурса пропитан идеей веры. Те, кто сможет побороть сомнение, выиграют. Я знаю это.
Он приподнялся на локте.
— А как насчет оленьей упряжки и эльфов? Черный «олдсмобиль», значит, показался нашему доброму Санту удобнее, а те не громил, которые с ним приехали, куда как надежнее, чем какие-то оболтусы-эльфы?
— Ну не знаю. Этого я не могу объяснить. — Торжественно, как будто клялась на Библии, она повторила: — Но он — Санта-Клаус.
Джон вперился в нее жестким пристальным взглядом.
— Изабель, я ошибался в тебе. Я лишь подозревал, что ты сумасшедшая. — Он втянул ноздрями воздух и горестно покачал головой. — А теперь я знаю это наверняка.
