Казалось, прошло несколько часов, прежде чем Джон показался с охапкой веток в руках и чайником, каким-то невероятным образом прикрепленным к его ремню. Он скинул ношу перед входом в палатку и отдал Изабель чайник, а затем пролез внутрь.
Она подала ему накидку, которую он небрежно набросил себе па шею. Сквозь проймы его рубашки были видны мощные плечи, па руках играли точеные мускулы, когда он вытирал влажное лицо и волосы. Оторванные рукава были характерной особенностью его стиля, который она считала обыкновенным неряшеством… до сих пор, пока собственными глазами не увидела каждый бугорок его бицепсов.
Изабель завороженно наблюдала за Джоном. Она не могла оторвать взгляд от пальцев, словно парусники, рассекающих волны темно-каштановых волос, когда он приглаживал растрепанную шевелюру, и, как геометрию в школе, изучала его лицо — линию подбородка и плоскость лба, прямую носа. Сколько времени прошло с тех пор, когда она последний раз испытывала физическую потребность в мужчине? Сейчас Изабель сгорала от желания, но когда вдруг в мгновение ока она очутилась в крепких объятиях Джона, не на шутку перепугалась.
Она не была женщиной легкого поведения. Но если бы в эту минуту Джон Уолкот зашел в «Бутон», а Изабель все еще работала бы там, она не потратила бы впустую ни секунды из оплаченного им часа.
Он посмотрел на нее в упор, и она, покраснев, вырвалась из его рук.
— Я сварю кофе.
Его проницательный, как будто он читал ее мысли, взгляд на миг задержался на ее лице. Затем он отвернулся и взялся за дело: собрал дрова под пологом у входа. Вскоре пламя небольшого костерка весело запылало, и можно было ставить чайник.
Места внутри для двоих было совсем немного. То и дело они сталкивались коленями, потому что сидели в одинаковых позах. Горячей кожей Изабель ощущала влажную, холодную материю платья. Но она не мерзла, вовсе нет. И все же никак не могла справиться с дрожью в руках, наблюдая, как он ворошит и сдвигает в кучу поленья.
— Холодно? — спросил он уже во второй раз. Она покачала головой.
— А тебе?
— Нет. Но в ботинках полно воды. Не возражаешь, если я их тут сниму?
— Пожалуйста. — Она была уверена, что вообще он редко интересуется мнением окружающих, когда хочет сделать что-нибудь в этом духе.
Ботинки один за другим слетели с его ног, и он остался в чулках. На большом пальце одного из них была дыра. Изабель сдержала улыбку.
— М-да, — пробормотал он, смутившись, и натянул мысок чулка на палец так, чтобы дырки не было видно. — Собирался заняться этим, да катушка ниток стоит пятьдесят ягод, а у меня с собой их не было.
