-- А к тебе никак нельзя? -- спросила она с надеждой.
-- А то бы я ходил с тобой! Отец, мать -- куда!
-- Ну ладно,-- сказала она.-- Не горюй, завтра я уеду, есть еще утренний поезд. А потом...-- она вздохнула,-- потом ты опять когда-нибудь приедешь к нам.
Я обнял ее, она прижалась ко мне, закрыла глаза.
-- Мы и так посидим, правда? -- бормотала она, шевелясь на скамейке и устраиваясь поудобней.-- Ты хороший, я тебя люблю, дурачок, я тебя там еще полюбила, а ты не знал... Бедный ты, бедный!
Посидев минуту неподвижно, она скинула туфли и подобрала ноги, укрыв их юбкой.
-- Ноги болят,-- сонно бормотала она.-- Туфли эти... Без привычки...
По боковой аллее шли два милиционера. Увидев нас, один из них вышел на свет и пошел к нам.
-- Пройдите, гражданин! -- сказал он почему-то только мне.-- Это не разрешается.
-- Что не разрешается? -- спросил я в то время, пока она смущенно надевала туфли на опухшие ноги.
-- Нечего разговаривать! Сказано -- пройдите!
Мы встали и пошли. Я снова стал разглядывать дома и окна, и мне все время представлялась комната с тахтой. Больше в этой комнате ничего не было, только слабый розовый свет и тахта.
-- Слушай, зайдем в подъезд,-- сказал я неуверенно.
-- Пойдем,-- согласилась она и слабо улыбнулась.-- Я там туфли сниму, на ступеньке посидим.
Мы вошли в какой-то темный двор, пошли в угол к самому дальнему подъезду, закрыли за собой дверь и сели на ступеньку. Она тотчас сняла туфли и стала растирать ступни.
-- Устала? -- спросил я и закурил.-- Бедная, не повезло нам в Москве.
-- Да,-- она потерлась щекой о мое плечо.-- Очень большой город.
Послышались шаги, дверь отворилась, в подъезд заглянула дворничиха и увидела нас.
-- А ну, пошли отсюда! -- закричала она.-- Напасти на вас, чертей, нету, как кошки подворотные шляются! Пошли, а то засвищу сейчас!
И она вытащила из кармана фартука блестящий свисток. Лицо у нее было злое, скуластое. Мы опять пошли двором, сзади шла дворничиха и ругалась. На улице мы посмотрели друг на друга и засмеялись.
-- Это тебе не Белое море,-- сказал я.
-- Ничего,-- опять успокоила она меня,-- давай просто так ходить. Или поедем на вокзал, на лавках хоть поспим, а?
-- Ладно,-- согласился я и вдруг оживился: -- Слушай, я дурак, давай поедем за город! Возьмем такси, деньги у меня есть, и поедем километров за тридцать -- у нас так делают!
По улице медленно проезжало такси. Я любил раньше, возвращаясь поздно, смотреть на эти ночные такси. Как заколдованные, медленно блуждают они по спящему городу, мерцая зелеными огоньками, и, глядя на эти огоньки, всегда хочется уехать куда-нибудь далеко.
