— Если я расскажу вам, то должен попросить, чтобы вы не поддались искушению получить тысячу рё.
— Тысячу!.. — вскрикнул Горо.
— Спокойно. Не надо волноваться по поводу денег, которых у нас нет, — сказал Хандзо партнеру. — Самурай был добр к нам, относился с уважением и делал все по чести. Думаю, нам следует помочь ему.
— Да, но целая тысяча рё… — пробормотал Горо.
Почесывая подбородок, Кадзэ произнес:
— Вообще-то если вы убьете меня, то получите десять тысяч рё.
— Десять тысяч!.. — воскликнул Хандзо.
— Этот человек — дьявол, — сказал Горо, обращаясь к Хандзо. — Да за десять тысяч любой человек убьет свою любимую оба-сан! А ежели можно убить свою бабушку, как может самурай верить, что мы не убьем его?
Кадзэ улыбнулся.
— Убить меня будет несколько труднее, чем вашу бабушку, — сказал он.
— Успокойся, — буркнул Хандзо. — Господин, наверное, просто дразнит нас. Кто станет предлагать награду в десять тысяч рё? Такое просто невозможно.
— Но при том, что наше дело не приносит никакого дохода, нам не помешали бы и несколько рё.
— У вас проблемы с театром? — спросил Кадзэ.
Горо опустил глаза, Хандзо посмотрел на самурая и сказал:
— Нас обманули при покупке театра. Сказали, что мы сделаем на нем большие деньги. Но такое возможно лишь при условии, если актрисы Кабуки будут танцевать на сцене сладострастные танцы. А Токугава недавно запретил такие зрелища. Теперь актеры лишь одной своей игрой должны привлекать в театр толпы народа. — Он вздохнул. — Мы ставим пьесы, подобные тем, что идут в театре Но. Однако наши актеры не обучены такой игре. Да и зрителям это неинтересно. В театр ходят в основном мужчины, так что без танцовщиц к нам придут всего несколько семейных пар. Просто не знаем, что делать. Думали: вот купим театр, и денежки потекут к нам рекой. Боюсь, что мы можем все потерять.
Кадзэ покачал головой.
— Ладно. Решим этот вопрос утром, — сказал Хандзо. — Не волнуйся. Я и Горо не сдадим тебя властям. У нас есть поблизости комната на постоялом дворе. Мы бы пригласили тебя туда только там слишком тесно и…
— Не беспокойтесь, — сказал Кадзэ. — Мне и здесь очень нравится. Утром обо всем поговорим.
— Хорошо, — согласился Хандзо. — Пошли, Горо. Пусть самурай поспит, да и нам самим нужно отдохнуть. Придется хорошенько подумать, что делать с театром, который не приносит доходов.
Хандзо и Горо ушли, оставив Кадзэ одного в полутемном помещении, которое освещал одинокий фонарик. Самурай нашел халат в одной из корзин с одеждой и накрылся им, растянувшись прямо на полу. Потом загасил свечу и какое-то время лежал в темноте, обдумывая свои дальнейшие действия.
