— Могу сообщить, что Иэясу-сама приготовил тебе небольшой подарок, если вдруг ты выйдешь из леса живым. — Увидев недоумение на лице Окубо, Кадзэ добавил: — В случае твоей победы сёгун отдаст тебе в вечное пользование владения моего бывшего господина. Сейчас ты только управляешь ими, а если победишь, они станут твоей наследной собственностью.
— Тогда я получу двойное удовольствие, убив тебя. Мой дайто питает ненависть к тебе. Меня очень успокоит, что твой клан перейдет в мои руки.
Внезапно Окубо сделал выпад и попытался нанести удар мечом по Кадзэ, сидящему на ветке. Самурай подался назад, схватил меч и спрыгнул вниз с клинком наготове. Окубо отступил дальше на луг, где у него было больше места для маневра. Двигаясь, он продолжал говорить:
— Ты давно не был у себя дома? Как ты знаешь, я весьма уважаемый и сильный правитель. Твой бывший господин был слабым человеком. У него даже не нашлось котла для того, чтобы варить в нем преступников. А я любил казни подобного рода и очень часто варил людей. Теперь у твоих родственников есть новая поговорка — «Огонь нечестивой жизни горячее огня ада». Они называют меня Они Окубо, то есть Окубо-дьявол. Неплохой комплимент, правда?
Лицо Кадзэ вспыхнуло от гнева.
— Ты всегда отличался жестокостью. Тут нечем гордиться.
— Напротив. Я мастер доставлять себе утонченные удовольствия. Знаешь ли ты, что я поимел твою госпожу и ее дочь? Я стал первым, кто наслаждался прелестями твоей хозяйки, кроме ее мужа. А когда закончил, отдал женщину своим людям. Я также лишил девственности дочурку. Полагаю, в то время ей было шесть или семь лет. Она здорово сопротивлялась, пока я не избил ее до бесчувствия. Не знаю, кто из них доставил мне большее удовольствие — мать или дочь. Обе были по-своему очень хороши.
Зарычав, Кадзэ ринулся на Окубо, отчаянно размахивая мечом. Окубо легко парировал удары своим дайто. Затем, как бы играя с самураем, он начал стремительную контратаку, тесня Кадзэ. Мацуяма с трудом отбивал удары длинного меча противника. Гнев не давал ему владеть оружием в полную силу. Его движения были механическими и какими-то замедленными.
Почти сразу Кадзэ получил глубокую рану на предплечье. Рука ослабела. По роковому стечению обстоятельств жизненные силы стали оставлять Мацуяму в тот момент, когда он более всего в них нуждался.
— Ага, первая кровь, — насмешливо произнес Окубо. — У меня клинок мастера Мурамасы. Не знаю почему, только они запрещены Иэясу-сама. Мой особенно жаден до крови и рвется к ней, как только я вынимаю его из ножен. Пусть насытится сегодня, попьет вволю твоей кровушки. Знаешь, а ты уже не такой сильный фехтовальщик, каким я тебя запомнил. За те десять лет, что мы не виделись, мое искусство очень возросло. А ты сильно сдал. В каком-то смысле ты не зря сделал меня хромым. Это заставило меня взять длинный меч. — Он сделал резкий взмах, и сталь со зловещим свистом рассекла воздух. — Моим дайто я контролирую гораздо больше пространства, чем ты своим катаной. Я держу тебя на расстоянии.
