— Все хорошо, Иэясу-сама? — спросил Тояма.
— Разумеется, — ответил сёгун. Волнение Тоямы говорило о том, что он мало воевал. Сам Иэясу участвовал почти в сотне сражений и уже подвергался нескольким покушениям.
В домик вошел Ёсида и опустился на одно колено, приветствуя повелителя.
— Как обстоят дела? — спросил Иэясу.
— Мои люди ведут поиски наемного убийцы, — поклонился Ёсида.
— Накамура-сан умер?
— Сожалею, Иэясу-сама, но Накамура-сан покинул нас, уйдя в мир пустоты. Мы обязательно найдем убийц. Мои люди уже допрашивают стражников, патрулировавших в том квартале.
— Благодарю за службу, Ёсида-сан, — кивнул Иэясу.
— Преступник скорее всего находился среди простолюдинов, — сказал Тояма. — Его должны были схватить. Ведь от того места, где стояли мы, до толпы было всего восемьдесят шагов.
— Я каждый день тренируюсь в стрельбе из мушкета, — заметил Иэясу. — Согласен, что простое ружье бьет не очень сильно. Однако я убил журавля на расстоянии ста двадцати шагов из мушкета, сделанного Инатоми Гайки. Если убийца пользовался таким оружием, он мог прятаться на крыше дома или ягуры. Пусть проверят.
Хонда, которого насторожило желание Ёсиды руководить ходом расследования, подался вперед:
— Я пошлю туда своих людей.
Сёгун понимал, что Хонда хочет помочь ему, однако возразил:
— Люди Ёсиды-сан уже расследуют это дело. Пусть уж они доведут его до конца.
Явно недовольный Хонда вынужден был согласиться:
— Да, повелитель.
— Благодарю тебя за то, что прикрыл меня от возможных выстрелов, — повернулся Иэясу к Хонде. — Ты и Ёсида-сан действовали быстро и решительно. Долг каждого слуги умереть, защищая своего господина. Вы проявили большую смелость.
В этих словах звучал укор в адрес Тоямы и Окубо, чьи лица заметно покраснели.
— Но, Иэясу-сама… — начал Тояма.
— Не хочу сейчас говорить об этом. — Голос правителя звучал совершенно спокойно, однако его тон моментально заставил Тояму умолкнуть. Иэясу с удовлетворением отметил, что у Окубо хватило здравого смысла держать рот на замке.
Ёсида извинился и отправился проверять крыши домов, а Иэясу велел привести главного зодчего.
Слуги поспешили исполнить приказание. Когда архитектора привели, правитель обратился к нему:
— Я решил увеличить размеры замка. Кроме того, повелеваю: ни одна постройка в городе не должна быть выше стен моей резиденции.
Зодчий был удивлен, что сёгун так спокоен после попытки покушения на его жизнь и готов обсуждать прочие дела. Впрочем, Иэясу издавна славился тем, что постоянно думал о разных важных вещах. Однажды в самый драматический момент пьесы театра Но, который настолько занимал Иэясу, что он неоднократно сам играл в постановках, правитель наклонился к одному даймё и заметил: «А не пора ли и нам рубить бамбук для воинских знамен?»
