Он словно что-то узнал, что-то вспомнил. Что-то давно знакомое, но потом прочно забытое.
Как будто пробудилась внезапно в душе его какая-то глубоко спящая до этого на самом дне ее темная и мрачная память предков, как будто прорвало внутри какую-то плотину, и затопивший сейчас всего его, все его существо до самых его краев слепой, тягучий и вязкий холодный ужас быстро размывал там, в душе, все заповедные, вековые и древние заслоны и обереги; и он, холодея, узнавал и эту, пока еще лишь в чем-то неуловимо-нечеловеческую позу — ледяную, застывшую скованность и неподвижность только что вылезшего из могилы упыря; и этот, разливающийся вокруг неправдоподобно-яркий и мертвый свет висящей в небе огромной полной луны; и…
Как будто все это он когда-то уже видел, переживал… Когда-то давным-давно… В какой-то другой, иной своей жизни… Все это словно уже было с ним когда-то… Где-то там… В прошлом… Далеко-далеко… В темном, мрачном и бездонном прошлом…
На него потоком нахлынули вдруг то ли сны, то ли воспоминания. В памяти беспорядочно завертелись-закружились вдруг обрывки и куски каких-то диких, странных и страшных событий.
Крестный ход,.. колокола,.. пение ,.. свечи,.. свечи,.. строгие лица священников,.. снова свечи,.. гроб,.. саван,.. сложенные на груди руки покойника,.. его неестественно-свежее, отталкивающе-румяное лицо с резко выделяющимися, ярко пылающими ядовито-красными и противно-влажными губами,.. вот опускают гроб,.. закапывают,.. кровь!!.. кровь-кровь-кровь!.. много, много крови!.. гробы!.. гробы,.. мертвый ребенок с разорванным горлом,.. лежащий ничком голый, истерзанный труп девушки,.. опять кровь,.. новые гробы,.. еще,.. еще,.. опустевшие, вымершие деревни,.. снова кровь... и наконец, как итог всему, набат,.. пляшущий свет факелов,.. осиновый кол,.. разрывающая могилу ревущая толпа…
Все это когда-то уже было. Было, было, было… Причем именно здесь, на этом самом месте. Когда-то давно-давно… Очень-очень давно… Очень, очень, очень давно…
Но все ведь тогда кончилось! Прошло.
И вот сейчас, сегодня, все повторяется снова. Как в каком-то страшном, кошмарном сне. Когда ты проваливаешься и проваливаешься в какую-то медленно вращающуюся, затягивающую тебя серую бездну, хочешь закричать, проснуться — и не можешь.
Это был тогда еще не конец. Ничего еще не кончилось. Колдун вернулся.
Упырь резко поднял голову. Федор почувствовал, что весь он покрывается липким потом, ноги у него подгибаются, и по всему телу разливается какая-то мягкая, противная и тошнотворная слабость. Он буквально оледенел от безумного страха. В сердце зияла чудовищная пустота. Чувство ужаса стало просто физически непереносимым.
