— Не советую говорить такое на суде.
— Конечно, как-нибудь соображу. — Он издал короткий издевательский смешок, продолжая ходить взад-вперед по камере.
Он прекратил свои «подвиги» после отсидки десять лет назад, получил хорошую работу на юге страны, отец подбрасывал ему денег, и со временем он стал заведующим почтовой конторой; это отвечало полученному им образованию.
И вот семь лет спустя он встретился с этой рослой женщиной, которая стала его женой. Он был знаком с ней раньше. Теперь одолжил у нее несколько тысяч. Немного погодя она заключила, что он собирается обмануть ее. «Ничего такого у меня и в уме не было, Вебстер». Деньги были вложены в недвижимость через подставное лицо, так что повод сомневаться был. Она раскричалась, стала грозить судом. Он не желал больше сталкиваться с полицией, в тех местах никто не знал о его прежних судимостях. В управлении ему разрешили поменять фамилию на Хельберг, и все было в порядке. Пришлось жениться на ней. Затем они переехали, и тут он увидел фру Стефансен и влюбился в нее без памяти. Впервые, и это на пятом десятке, им овладела безумная страсть.
Он всячески старался познакомиться с ней, но до недавнего времени она сторонилась его. Все же наконец сдалась.
— Стало быть, вы не состояли в близких отношениях, когда сговорились поделить деньги?
— Нет, это случилось много позже. Если бы мы сблизились раньше, я не стал бы убивать Холмгрена. Я думал, она все еще привязана к нему.
Фру Стефансен обратилась к нему, когда пришло время отправлять те ценные письма. Знала, что он без ума от нее. Предложила поделить деньги, и он сразу согласился. Ей было несложно изъять квитанции, Холмгрен приносил на почту ценные письма, почтмейстер оставлял их у себя, и фру Стефансен изымала квитанции в заводском управлении. Потом происходил дележ.
Вебстер кивнул.
— Что было дальше?
Фру Стефансен по-прежнему сторонилась его. Он был словно в лихорадке, ходил, точно бешеный тигр. Окончательно возненавидел Холмгрена, начал его ненавидеть еще раньше, еще в Париже. Уговорил тогда одного не слишком разборчивого врача выписать ему рецепт на то снотворное. Далеко еще не решил воспользоваться им, но и не забывал про пузырек.
Все получилось даже слишком легко. Холмгрен радушно принял его, радуясь, что тот снова появился в старом доме. Они сидели в библиотеке, Холмгрен налил себе виски с содовой, перед почтмейстером стояла бутылка белого бордо. Пока Холмгрен отошел взять сигары, он вылил ему в стаканчик половину того пузырька. Проще простого. Помог подняться по лестнице, как только его стало клонить в сон; последние несколько метров пришлось даже нести Холмгрена на руках. Тяжелая ноша… Раздел, поставил рюмку, пузырек и бутылку на тумбочку. Словом, изобразил самоубийство…
