Зрелище было не из приятных.
— Итак, Марго Стрём, — произнес Аксель Брехейм, делая первую запись в блокноте. — Возраст?
— Точно не скажу. Двадцать два или двадцать три.
— Место жительства?
— Здесь по соседству. На улице Фритьофа Нансена. Но родом она откуда-то из-под Бергена. Кажется, с острова Устер.
— Родные есть?
— Чего не знаю, того не знаю. Во всяком случае, в нашем городе нет. Родители умерли, по ее словам.
— И вы хорошо ее знали?
— Знал, — развел я руками, ожидая следующего вопроса.
Однако Брехейм замолчал, уставившись в свой блокнот, словно мысли его были заняты чем-то другим. Скрипнул диван — девушка изменила позу. Еще один звук — я прокашлялся.
Ладно. Изложу ему все подробно. В хронологической последовательности.
— Мы познакомились года полтора назад, — начал я. — На новогоднем празднике. Она пришла вместе с одним моим другом. Ушла с другим — Педером Кибергом. Полтора-два месяца водилась с ним, потом надоела ему. У нас с Педером есть кое-какие общие дела, так что я тогда довольно часто видел ее. Когда их связь распалась, она избрала меня в утешители. Заявлялась сюда в любое время суток. Говорила без остановки. Или молча сидела на стуле, пока я занимался своими делами. Так продолжалось до середины апреля. Потом я почти не видел ее до конца мая, когда она снова стала меня навещать. Ежедневно. В середине июня на две недели уехала в Лондон и после уже не показывалась.
Аксель Брехейм медленно поднял голову, посмотрел на меня.
— Что вы делали в пятницу 15 июля в прошлом году?
Я поразмыслил.
— Пятнадцатого июля я был здесь, в городе.
Брехейм небрежно полистал свой блокнот.
— У вас были… — произнес он наконец, сделал паузу и продолжил: — …половые сношения с этой Марго Стрём?
— Да, — ответил я.
— В мае или июне?
— Нет.
Он снова молча уставился в блокнот.
— Она несколько раз ночевала здесь в апреле, — пояснил я. — Но о том, чтобы жить вместе, речи не было. И у нас не было «половых сношений» ни в мае, ни в июне.
— Она была беременна? — вдруг спросила моя гостья.
Аксель Брехейм вздрогнул, словно только теперь заметил ее. Посмотрел на девушку, как на бокал с белым вином у тарелки с бифштексом. Наконец кивнул:
— Да. На втором месяце.
— В газетах об этом не говорилось, — сказала девушка.
Брехейм пожал плечами.
— Журналистам не все докладывают, — сказал он и вновь обратился к блокноту.
Сосредоточенно полистал его, как бы давая понять, что не жалует вмешательства посторонних.
— Кем она работала? — спросил он, не поднимая головы.
