—Чад узнал о нашей свадьбе пять месяцев назад, когда вернулся из путешествия по Европе. Вроде бы он ничего не имел против твоего замужества. А может быть, и имел. По правде говоря, меня не интересует, одобрял он или не одобрял наш брак. Но если тебе любопытно, почему он так стремительно оставил «Прентис -Маунтин», почему так долго отсутствовал или почему не звонил и не писал нам, то, по-моему, лучше задать эти вопросы Чаду.
На лице никаких эмоций. В маленькой речи выверено каждое слово.
Дженни поставила на стол локти и уперлась подбородком в ладонь.
—Надеюсь, ты не станешь возражать против одного наблюдения. Кажется, ты не очень любишь своего брата…
—На самом деле я возражаю! — Он встал, взял свою тарелку, стакан и вилку с ножом, сполоснул, открыл посудомоечную машину.
Молчание становилось гнетущим.
—Прости, — проговорила она, — я не хотела тебя обидеть.
—Ты меня не обидела. — Он выключил кран с водой. — Только… — Люк замолчал, укладывая вилку и нож в отделение для приборов. — Понимаешь, Чад — это Чад. Он такой, какой есть. Он не может измениться. Ты сама все увидишь, когда проведешь с ним больше времени. Или, может быть, не захочешь видеть, — тихо пробормотал он в заключение.
Еще одно замечание про себя. Дженни быстро знакомилась с манерой мужа вести разговоры.
—Факт заключается в том, что Чад — это наша семья. — Он повернулся к столу и взял тарелку с колбасным хлебом. — По-моему, не имеет значения, нравится он мне или нет.
—Конечно, имеет! — возразила Дженни. — Человек не может предвидеть, в какой семье он родится. Но ты определенно должен иметь право выбора, с кем проводить время. Или с кем вместе работать. Или с кем вместе жить. — Дженни взяла влажную тряпку и вытерла со стола, затем посмотрела на Люка. — Я не понимаю, почему двое мужчин, которые явно недолюбливают друг друга, предпочитают находиться в одном доме. Каждый вечер я сижу за обедом с вами обоими. И вижу, что вы почти не разговариваете, почти не смотрите друг на друга. — Она стряхнула крошки с тряпки в мусорное ведро и, аккуратно расправив, положила ее возле раковины. — Я могу понять, что будут определенные трудности — надо вместе работать, поскольку вы два равных владельца курорта, — но…
—Я один владею лыжным курортом.
Он произнес это так громко, что Дженни вздрогнула. Ее удивило выражение досады в сощуренных глазах мужа.
Она сразу же вспомнила саркастическое замечание Чада, что Люк принимает окончательное решение в делах, касающихся курорта. Очевидно, что владение курортом — болезненный вопрос для обоих братьев.
