— Как?
Он, похоже, наслаждался перепадами ее настроения.
— Ты самое беспокойное создание изо всех, что мне встречались.
Как он может радоваться ее несчастью? Что за человек?
— Не хочу успокаиваться. Я хочу уехать.
— Но ты не уедешь, следовательно, отлично можешь поучиться релаксации. — Войдя внутрь, Тэа указал на нетронутые таз с водой, мыло и полотенца. — Ты не мылась.
— Я не в настроении.
— Тебе нравится быть грязной?
Телли хотела было снова съязвить относительно общего состояния лагеря, но передумала.
— Если ты дашь мне возможность, я, пожалуй, вымоюсь сейчас.
— Пять минут.
— Почему так мало?
— Потому что скоро будет обед, и я сегодня обедаю с тобой.
Телли помылась очень быстро, но не потому, что у нее было всего пять минут. Просто вода остыла, а холодная ванна большого удовольствия не сулила.
Телли причесывалась, когда пожилой слуга явился с обедом. Сидя напротив Тэа, она обнаружила, что тот наблюдает за ней.
— Приятно видеть, что ты ешь, — сказал он.
— Понятное дело, ты же считаешь меня костлявой.
— Ты такая обидчивая. С тобой каждое слово становится причиной скандала.
— Просто у меня имеется собственное мнение.
— Я заметил. — Но злости в его голосе не слышалось, скорее… снисходительность.
Их взгляды встретились, Телли вспыхнула. Под влиянием момента подалась вперед.
— Можем мы начать заново? Попробовать еще раз?
Тэа откинулся на подушки.
— Зачем?
— Наши отношения не заладились, вот я и подумала, что нам обоим будет выгодно…
— Выгодно? — перебил он. Иронически поднял бровь. — Не слышал этого слова сто лет. Даже не представлял, что оно все еще входит в английский язык.
Телли сжала зубы. Как он умеет испортить самое прекрасное настроение!
— Не понимаю, почему бы его не использовать. Превосходное слово.
— Вполне возможно.
Ее пальцы стиснули ручку чашки. С чего она взяла, что ей может быть приятна его компания?
— Проблема, — Телли говорила медленно, стараясь обуздать растущее раздражение, — в том, что мы не очень хорошо начали и можно было бы попробовать снова.
— К чему?
Его взгляд обжигал. И хоть он не прикасался к ней, Телли ощутила растущее между ними напряжение.
— Я не понимаю тебя, — сказала она, с трудом сглотнув. Никогда ей не переспорить Тэа, если дать волю эмоциям. — Не понимаю.
— Что тебе надо понять?
Телли беспомощно всматривалась в его лицо.
— Я же говорила тебе, что я — фотограф. Говорила, что не работаю ни на кого, кроме себя самой. У тебя была возможность просмотреть мои снимки, но похоже, это тебя не интересует. Ты отказываешься мне помочь.
