В толпе даже не ахнули. Только низенький, плешивый старичок тихо — его услышал, наверное, один лишь обер-лейтенант Дитрих, сказал:
— И так каждый день.
Обер-лейтенант шел по Адольф-Гитлер-штрассе. На длинном здании имперского радиоцентра желтели обрывки каких-то афишек. Он прочитал одну из них. Это были слова полковника генерального штаба фон Редерна, сказанные еще в 1914 году, после поражения русской армии в районе Мазурских озер:
«Русские были загнаны в глубь своей земли. Желание вновь вернуться в Восточную Пруссию они, вероятно, потеряли навсегда…»
Возле памятника Шиллеру обер-лейтенант остановился. Снег уже сошел, на газонах торчала жесткая и редкая прошлогодняя трава, полинявшие за зиму скамейки просохли. Дитрих сел на одну из них и закрылся газетой.
— Морген, господин обер-лейтенант! — услышал он негромкий, веселый голос.
Не опуская газетного листа, Дитрих отозвался:
— Морген, господин майор.
Они обменялись крепким рукопожатием. Вокруг было пусто.
— Ну, как дела, Олег? — спросил «майор».
— Хорошо. А у тебя — все в порядке?
— Да. Где ночуем?
— Я думаю, на частной квартире. В гостиницах переполнено. А комнату за большие деньги снять ненадолго можно. Встретимся вечером возле замка, у восьмиугольной башни?
— Там не стоит. Район весь разрушен. Встретимся здесь же.
— Хорошо. Будь здоров.
— До свидания.
Ничего существенного не было сказано во время этой короткой встречи, но уходил Сергеев с просветленной душой. Наверное, только впервые он понял, как близок и дорог родной человек в такой обстановке и как плохо оставаться одному среди волков!
На здании имперской почтовой дирекции он прочитал: «Мы встретим большевиков новым оружием!»
Этот очередной трюк геббельсовской пропаганды был уже знаком Сергееву. Очевидно, понимали всю его вздорность и сами немцы. Они проходили мимо торопливой походкой, низко склонив головы, не обращая внимания на плакаты. Весь голод словно затаил дыхание. Только из репродукторов раздавался хрипловатый голос фюрера города Вагнера. Сергеев остановился и прослушал речь. В ней повторялись одни и те же фразы — о бдительности, о стойкости, о необходимости драться до победного конца.
— Сражайтесь, как индейцы, боритесь, как львы! — закончил свое очередное обращение «фюрер». Слушатели оставались равнодушными. Только несколько штурмовиков аплодировали на углу, вызывающе поглядывая на прохожих.
Олег Николаевич направился к замку.
От цветущей, веселой, полной жизни Парадеплац после английских налетов остались только мрачные развалины. Ни одной живой души не попалось навстречу. Коричнево-багровые, закопченные руины жались друг к другу, словно калеки, готовые вот-вот упасть, если их не поддержит сосед. Обломки кирпича пирамидами высились во дворах, остатки вывесок жалобно скрипели под порывами весеннего ветерка. Мертвый город…
